— Словно огромный склеп, — пробормотал он.

— Интересно, что с ним теперь станется?

— Что бы ни сталось, я дал слово дождаться графа — и дождусь, даже если сам дьявол сюда заявится и попробует меня припугнуть.

— Это весьма благородно, — сказал Роджер, покосившись на кучера. — Но лучше бы дело до этого не дошло.

Он иронически поклонился и потащил чемоданы к конюшне.

Через какое-то время Роджер вернулся и снова принялся вглядываться в безмолвную громаду особняка.

— Жуть берет, — прошептал он, зябко двинув плечами.

Эркюль услышал и отозвался:

— Он словно чего-то ждет.

— Вот именно… ждет.

Роджер опять поежился, стараясь прогнать неожиданный приступ уныния.

Кряхтение англичанина, поднимавшегося из подвала, вселило в него бодрость.

— Вам помочь? — спросил он с облегчением.

— Спасибо сэр, это было бы кстати. Беверли Саттин, тяжело дыша, свалил со своих плеч поклажу.

— Двадцать семь ступеней, — сказал он, отдуваясь. — Пришлось-таки попотеть.

— Сейчас мы одолеем последние шесть.

Роджер спустился к нему и подхватил огромный мешок.

Саттин поблагодарил его и волоком потащил остальное.

Когда этот груз был привязан, в царившую вокруг тишину вторгся звук, напоминавший гул несущегося в теснине потока. Мужчины вздрогнули и, охваченные неприятным предчувствием, повернулись к особняку. Звук стих, он стал походить на негромкое жужжание пчел.

— Это идет из отеля, — шепнул Эркюль.