Из гостиничного номера Хэтери, конечно, уже съехала, не дожидаясь, когда мы явимся выяснять отношения. Но Кристиан все-таки настоял, чтобы заглянуть в гостиницу и справиться о Хэтери и ее спутниках — просто так, на всякий случай. Понять его, в принципе было можно: глупо было бы приехать в чужой город и выяснить, что здешняя хозяйка еще и не думала возвращаться, что она сидит под боком у объегоренного ею носферату и коварно посмеивается.

Администратор в гостиничном вестибюле сообщил то, что мы и так знали почти наверняка: Хэтери и сопровождавшие ее мужчины уехали сегодня рано утром. Поблагодарив, Кристиан отошел от стойки и остановился поодаль. Хмуро взглянул на меня:

— Поедем сегодня или хочешь отдохнуть?

— Отдохнуть от чего? — я пожал плечами. — Я не устал. Только вот что… Как оставить Аврору одну? Она нездорова.

— Об Авроре не беспокойся, — отозвался Кристиан. — Я попрошу Лорену присмотреть за ней.

— Лорену? — переспросил я с сомнением.

— Она далеко не такое бесполезное существо, каким кажется с виду, — серьезно кивнул он. — И сможет позаботиться об Авроре должным образом. Кажется, Лорена считает ее кем-то вроде невестки.

Я молча уставился на него, тараща глаза. Если Лорена считает Аврору "кем-то вроде невестки", то за кого она принимает Агни?

— А далеко нам ехать? — спросил я, чтобы сменить тему. Дело в том, что я до сих пор не знал толком, в каком городе находится «вотчина» Хэтери — этот вопрос волновал меня меньше всего.

— Самолетом долетим за час.

— Самолетом? — я слегка растерялся. Мне еще не приходилось подниматься в небо. И, честно говоря, я немного побаивался лететь. — А нельзя как-нибудь иначе… по земле добраться?

— Поездом мы будем тащиться полдня, а машину вести я сейчас не смогу, — признался Кристиан и протянул ко мне ладонь с распрямленными пальцами. Пальцы, да и вся рука, заметно дрожали. — Нервы ни к черту, — добавил он тихо. — Старею, наверное.

Я молчал, не зная, что сказать на это. Мне больно было видеть его трясущиеся руки — при том, что Кристиан всегда был для всех, кто его знал, воплощением спокойствия и уверенности. Несколько секунд он тоже молча смотрел на свою руку, потом убрал ее в карман и поднял на меня взгляд потемневших синих глаз.

— А что ты имеешь против самолетов? — вдруг спросил он, и на губах его мелькнуло бледное подобие улыбки.

— Ничего, — вздохнул я. — То есть, пока ничего…

— Это совсем не страшно, малыш, — заверил Кристиан, и улыбка его обозначилась яснее, а глаза стали ярче. Я посмотрел в его просветлевшее лицо, но вместо радости и облегчения ощутил почему-то острое и мучительное чувство потери, сродни какому-то недоброму предчувствию. Мне вдруг показалось, что я вижу Кристиана таким — в последний раз. Это было так страшно, что даже кровь отхлынула от лица, и щеки похолодели. Чтобы скрыть смятение, я быстро отвернулся. Кажется, Кристиан ничего не заметил.