— С кем ты сегодня говорила? — ясным и злым голосом спросила она.

С колотящимся сердцем я заглянула ей за спину. Айви уткнулась лицом в окно внедорожника, с заломленными за спину руками, ствол пистолета был прижат к её затылку. В открытом фургоне виднелось детское кресло, и в воздухе плавало счастливое детское бормотание. Какого дьявола я не взяла с собой свой пейнтбольный пистолет?

— Ты хочешь о чем-то спросить меня? — проговорила я, думая о том, как одним пинком отшвырнуть её от себя. — Будет гораздо удобней, если ты выйдешь оттуда.

Согласна, это прозвучало глупо. Мия прищурилась, отчего кожа вокруг её глаз натянулась.

— Думаешь, меня это заботит? — свысока осведомилась она. — С кем ты разговаривала?

Я сгруппировалась для пинка, и глаза Мии, почти белые в тусклом свете, почернели от расширившихся зрачков. Я едва удержалась, чтобы не рухнуть в мокрый снег. Дыхание пресеклось.

Сверкающая волна, поднимающаяся из моей руки, затопила меня. Затем меня окатило холодом, и ощущение было, будто меня вывернули наизнанку. Затошнило. Как марионетка с обрезанными нитками, я согнулась с вытянутой к верху рукой, запястье которой сжимала Мия.

— П-прекрати, — пробормотала я, заикаясь, не в силах поднять голову. Даже дышать было трудно. Черт возьми, что же делать? Мне никогда не справиться с ней. Она была извращенным хищником. Древним, как динозавр, хищником вне классификации. Я стояла на коленях, замерзшая и ничего не соображающая, и чувствовала, как жизнь постепенно уходит из меня. Я не могла остановить это, только наблюдать.

Из меня вырвался стон, когда болезненные ощущения резко прекратились. Вернулось ласкающее душу тепло, но его было гораздо меньше, будто кто-то регулировал его поток, словно струю воды в душе. Изможденная, я подняла голову и натолкнулась на ожидающий взгляд голубых глаз баньши. Они были холодными и безразличными. Глаза рептилии. Айви тоже смотрела на неё. Щекой Айви прижималась к высокому автомобилю, челюсти её были сжаты, придавая ей беспомощный, растерянный и одновременно разъяренный вид. Мы были в плену у сумасшедшей тюремщицы — женщины, имевшей достаточно силы, чтобы править миром. Возможно, она думала, что и так правит.

— Кто-то преследует меня, — холодно сказала Мия. — С кем ты говорила?

Мои колени промокли от снега, рука болела. Боль из руки расходилась по всему телу. Мия шагнула в заваленный тающим снегом проход и потащила меня за собой, как игрушку на веревочке. Другой рукой она сжала моё горло, её обручальное кольцо излучало свет.

— Подожди, — в панике выпалила я, когда вновь ощутила, как моя аура ускользает от меня.