— Мам, — сказала я, вытирая руки, — а мои игрушки до сих пор на чердаке? Я бы хотела кое-кому их подарить.

Робби дернулся, а мама засияла.

— Думаю, да, — сказала она. — А кому? Маленькой дочурке Кери?

Я бросила подозрительный взгляд на Робби, а потом села напротив мамы. Мы узнали, что Кери ждет девочку на прошлой неделе, и мама была так счастлива, словно это был ее собственный ребенок.

— Нет, — сказала я, играя со своей кружкой. — Я хочу подарить их нескольким детям из детского отделения больницы. Я встретила этих звезд вчера. Тем, кто проводит больше времени там, нежели дома? Мне кажется, это будет правильно. Ты думаешь, папа не был бы против?

Мамина улыбка расцвела.

— Я думаю, он бы сказал, что это правильно.

Я встала, чувствуя тревогу и воодушевление. Наконец, я сделаю хоть что-то.

— Ты не против, если я соберу их прямо сейчас?

— Конечно, нет. И если ты найдешь там что-то еще, что тебе понравится, забирай.

Бинго! С неограниченными полномочиями, я выскочила в холл прежде, чем она могла что-то сказать мне.

— Все равно я выставляю дом на продажу, и лучше чердак будет пуст, чем захламлен.

Что?

Веревка, спускающая чердачную лестницу вниз, выскользнула из кулака, и дверь на потолке захлопнулась. Не веря в то, что она сказала, я вернулась на кухню. Робби ухмылялся, его лодыжки были скрещены, когда он облокотился о раковину с чашкой кофе в руках. Неожиданно я увидела наигранное спокойствие мамы в совершенно другом ракурсе. Не я одна скрывала плохие новости. Черт.

— Ты продаешь дом? — пробормотала я, видя правду в ее опущенном взгляде. — Почему?

Сделав решительный вздох, она посмотрела на меня.

— Я переезжаю на западное побережье, на время. Не важно, — сказала она, когда я начала протестовать. — Просто пришло время перемен, вот и все.

Скосив глаза, я посмотрела на Робби. Боже! Он выглядел слишком довольным, опираясь на угол стола.

— Ты… самовлюбленный ублюдок, — сказала я в бешенстве.

Он годами пытался заставить ее переехать отсюда, и наконец, добился своего.