— Рэйчел? — позвала Айви, и, дрожа, я встала в линию. Энергия коснулась меня, огнем разрывая мою тонкую ауру. Я упала на колени, но потом, сжав зубы, встала, позволяя боли течь сквозь меня, принимая ее.

— Celero inanio, — закричала я, давая выход силе, творя черные чары. Я видела, как Ал делал это. Насколько это было тяжело?

Энергия линии ревела во мне, направленная чарами. Боль полыхала, и я билась в конвульсиях, отказываясь отпустить линию, поскольку чары начали работать.

— Рэйчел! — закричала Айви, и меня отбросило от ярко-белого взрыва в центре комнаты. Мои волосы отбросило назад, потом вперед, потому что воздух в комнате воспламенился сам собой и новый кислород устремился туда, заменяя старый. Как на небесах, великолепие огня, полыхающего белым, отражалось крошечными черными пятнами в сердце моего гнева.

Я опустилась на колени, уставившись в дверной проем, не замечая, как твердый камень оставил синяки на моих коленях. Потом Айви прикоснулась ко мне. Ее руки коснулись меня, и я ахнула, но не от их ледяной мягкости, а из-за внезапного притупления боли, идущей от линии. Она обняла меня, ее аура защищала меня, фильтруя поток силы.

— Ты глупая ведьма, — горько сказала она, обнимая меня, — что, черт возьми, ты делаешь?

Я уставилась на нее, энергия была холодной и чистой во мне.

— Ты уверена, что ничего не чувствуешь? — спросила я, не веря в то, что ее аура защищала меня от этого.

— Только свое разбитое сердце. Хватит, Рэйчел.

— Еще нет, — сказала я, и с ее руками вокруг меня, я указала на чертову дыру. — Celero inanio! — закричала я вновь.

— Прекрати! — заорала Айви, и я вскрикнула, когда ее руки покинули меня, и боль ударила с двойной силой. Я задыхалась, чувствуя, как мои легкие горят. Но я не могла отпустить линию. Еще не все было закончено.

Кровать вспыхнула в пламени, оранжевый туман поднимался над ней, и она выглядела как тело, дергающееся в конвульсиях. Кровь на полу сгорала, испуская черный дым, который шел интенсивнее из-за воздуха, прибывающего туда, чтобы заменить сгоревший. Руки Айви коснулись меня сзади, и я сделала чистый вздох — боль стала приглушенной, терпимой.

— Пожалуйста, не отпускай меня, — сказала я, слезы боли и тоски текли из глаз, и я почувствовала ее кивок.

— Celero inanio! — закричала я вновь, мои слезы испарялись, падая вниз, создавая сверкающие блестки соли, но ярость по-прежнему бушевала во мне, пульсируя в такт с моим сердцем. Энергия лей-линии мстительно текла, сжигая и пытаясь унести меня с собой, словно наводнение. Я почувствовала, что мои волосы начали тлеть. Царапина огнем горела на моей щеке.