Мессу он больше не посещал. Не верил теперь, что зло являет собой некую реальную силу, своеобразное присутствие в мире, существующее вне нас, само по себе. Прочно усвоил широко бытующее мнение, что человечество само и должно стать своим собственным – и единственным – избавителем.

Он поменял профессию: переквалифицировался в ветеринарного врача. Теперь незачем было бесконечно ломать себе голову, достоин или недостоин пациент его участия. Все без исключения его нынешние подопечные в равной степени могли рассчитывать на его помощь.

Он так и остался вдовствующим холостяком.

Трудно сказать, был ли он счастлив, но с равной долей сомнения невозможно было утверждать и обратное, и такое положение дел его вполне устраивало.

Еще в течение нескольких дней отсиживалась Регина в своем потайном местечке в глубине себя, и, когда вновь объявилась на свет Божий, что-то в ней переменилось. Но кто из нас не меняется с течением времени? Ибо постоянно только изменение. Живое, меняясь, взрослеет.

Она называла теперь Хатча и Линдзи папой и мамой, потому что ей самой нравилось так их называть. И приносила им такую же радость и счастье, какие они приносили ей.

Она ни разу не уронила и не разбила ни одну из антикварных вещей, находившихся в их доме. Не смутила их неуместной и чрезмерной сентиментальностью, устроив им истерику с плачем и соплями; она плакала и пускала сопли только тогда, когда обстоятельства требовали и того и другого. Не привела их в трепет, уронив в ресторане целое блюдо жаркого на голову обедавшего за соседним столиком Президента Соединенных Штатов, не устроила пожар в доме, ни разу не пукнула в неподходящем месте, не испугала видом скобы на ноге соседских малолеток. Но, самое главное, она перестала даже думать об этом (и подобных пустяках) и со временем напрочь забыла, сколько энергии и времени тратила в прошлом на такие мелочи.

Регина продолжала писать книги. И делала это все лучше и лучше. В четырнадцать лет она стала победителем общенационального конкурса на лучшее письменное сочинение среди подростков и в качестве приза получила прелестные наручные часики и чек на пятьсот долларов. Часть денег ушла на подписку на "Еженедельник для издателей" и на приобретение полного собрания сочинений Уильяма Мейкписа Теккерея. Ее больше не увлекали приключения наделенных интеллектом космических свиней, потому что, к радости своей, она обнаружила, что удивительные персонажи можно найти, не обязательно улетая в космос, а рядом, на соседней улице, среди тех, с кем постоянно общаешься, среди самых обыкновенных калифорнийцев.