УжасыДолина костейстр 284
Светлый фон
Спустя несколько недель я почувствовала, что во время мессы мне уже трудно отвлечь свои мысли от Бога. Слова Библии я слышала и раньше, они словно попадали в мертвые уши, но вот ведь странно, вместе с ритуальными телодвижениями, над которыми я так насмехалась, эти слова мало-помалу проникли в сознание и коснулись моего размышляющего сердца. Сейчас, в наш экуменический век, мы не должны высказываться против харизмы всех различных осколков, на которые раздробилось христианство, однако я не могу избавиться от мысли о том, что никакая другая церковь не смогла бы зацепить меня так, как эта. Я существо из плоти, а католики, я думаю, используют чувственное, телесное восприятие в большей степени, чем служители других конфессий. Кровницы значительную часть жизни проводят среди мерзостей, безобразия и ужасов, так что когда им, как в приорате Св. Екатерины, предоставляется возможность насладиться красотой, они используют ее в полной мере. Тут вам и шествия, и аромат благовоний, и хоругви, и хоры, и орган. Раньше мне, при моем варварском воспитании, вообще не случалось слышать такой музыки. Я искренне считала церковной музыкой те нескладные гимны, которые распевали в Вэйленде, так что Палестрина, Моцарт и Шуберт ударили меня как кирпичом по голове, то есть на самом деле не вырубили меня, а, в известном смысле, пробудили, позволили ощутить то, чего раньше я себе даже не представляла. Несколько раз я не могла удержаться от слез.

Я начала проникаться всем этим, да настолько, что, когда бедный отец Манч поднял дрожащей рукой хлеб и сказал, что сие есть Агнец Божий, коий берет на себя грехи мира, в моей голове зародилась мысль: а что, если это правда? Подобные мысли я упорно гнала, как-то даже поймала себя на том, что качаю головой из стороны в сторону и на меня уже поглядывают. Смотреть-то – да, смотрели, но никто ко мне ни с чем не лез, и это тоже в обычае у католиков. Уверена, сунься они ко мне с брошюрами и увещеваниями, как в церкви Рэя Боба, я бы сорвалась с места подобно ужаленной шершнем лошади, хотя я теперь понимаю, что и они исполняли Божью работу. То, что хорошо для меня, не обязательно годится для вас, может быть, вам больше подходит пламенное дыхание баптизма или холодный свет конгрегационализма, но мне позволительно судить лишь о том, что оказало воздействие именно на меня.

Я начала проникаться всем этим, да настолько, что, когда бедный отец Манч поднял дрожащей рукой хлеб и сказал, что сие есть Агнец Божий, коий берет на себя грехи мира, в моей голове зародилась мысль: а что, если это правда? Подобные мысли я упорно гнала, как-то даже поймала себя на том, что качаю головой из стороны в сторону и на меня уже поглядывают. Смотреть-то – да, смотрели, но никто ко мне ни с чем не лез, и это тоже в обычае у католиков. Уверена, сунься они ко мне с брошюрами и увещеваниями, как в церкви Рэя Боба, я бы сорвалась с места подобно ужаленной шершнем лошади, хотя я теперь понимаю, что и они исполняли Божью работу. То, что хорошо для меня, не обязательно годится для вас, может быть, вам больше подходит пламенное дыхание баптизма или холодный свет конгрегационализма, но мне позволительно судить лишь о том, что оказало воздействие именно на меня.