Лорна заглядывает в глаза ориша, в бездонное море материнства и в тот же миг переносится с этого бембе на веранду их дома на побережье Джерси. Ей четыре года, отец и брат куда-то ушли, оставив их вдвоем с матерью, и теперь они рассматривают собранную Лорной коллекцию ракушек и тихонько переговариваются. Мать читает ей из «Золотой книги раковин». Лорна ощущает йодистое дыхание моря и запах матери, сладкий пот и крем для загара. Спокойствие и любовь.

Это длится всего миг, но настолько реально!

Сейчас Джемайя гладит тело Лорны, ее руки крепкие и нежные, такое ощущение, будто они проникают в ее плоть, лаская изнутри. Она говорит глубоким, вовсе не похожим на громкий говор миссис Паз, голосом, но Лорна не может разобрать африканских слов. Она чувствует, как подгибаются колени, но женщины, стоящие по обе стороны от нее, поддерживают ее. Вместе с ощущением приставленного к горлу ножа на глаза наворачиваются слезы. Только сейчас Лорна осознает, что с того момента, как грянули барабаны, тяжесть осознания неумолимо подступающей смерти временно отступила, но теперь она наваливается с новой силой.

Барабанщики меняют мелодию на неистовую, нервозную, раздражающую. Лорна видит, что Паз вернулся в круг, его взгляд обращен к ней, однако ничто в нем не указывает, что он ее видит. Миссис Паз обнимает его, она возвышается над ним, словно поднимает его как ребенка. Лорна прекрасно осознает, что это невозможно, и в то же время видит все собственными глазами. Между тем внимание собравшихся сосредоточивается на новой танцовщице, круглолицей женщине лет тридцати: она самозабвенно кружится и танцует, делая резкие выпады бедрами и размахивая руками. «Ойя! Ойя!» – декламируют зрители, пока танцовщица не падает в обморок после очередного неистового прыжка. Пожилая кубинка помогает женщине подняться, ей на голову надевают платок из темно-бордового шелка, надевают ожерелье из черепов и вкладывают в руки длинный резной жезл из черного дерева.

Лорна опять обращается за разъяснениями к соседке, и та с благоговейным трепетом в голосе поясняет:

– Ойя, владыка мертвых.

Как оказывается, Ойя здесь, на бембе, популярная фигура: люди проталкиваются к нему, чтобы узнать новости об усопших, прижимая пожертвования (в виде наличности) к скользкой от пота коже. Видимо, удовлетворившись подношениями, Ойя исполняет с несколькими из почитателей неистовый вакхический танец, и внезапно Лорна чувствует, как непреодолимая сила вытягивает ее за руку в круг для пляски со смертью. Пот щиплет ей глаза, и вот почему, наверное, она видит не круглолицую женщину, но изможденного мужчину с глазницами, словно заполненными черным поблескивающим маслом, с ужасом вспоминая демона Эммилу. «Приготовься к тому, что эта твоя жизнь почти закончилась», – говорит ей ориша, и она не может понять, слышит ли эти слова или они звучат в ее голове. Ее переполняют противоречивые ощущения: растерянность, благодарность и отторжение, но более всего, к своему ужасу, глубокое облегчение, ибо вдруг она чувствует родной запах матери. Она знает, что если обернется, то увидит призрак и, лишившись рассудка, с криками убежит в ночь.