От этих его слов слезы мои мгновенно высыхают, и меня снова обуревает ярость.

— Если ты используешь маленькую девочку как средство заставить меня городить приемлемую для тебя ложь, то ты не только кретин, но и садист. Но ты получишь желаемое, оно к твоим услугам. Да, мой муж сколотил хорошо обученную шайку убийц, использующих африканский наркотический порошок, чтобы дурманить головы жертв и их охранников.

— Отлично, — произносит он с удовлетворением. — И ты тоже состоишь в этой шайке?

— О господи! Ведь это глупо, пойми! Можешь ты хотя бы как следует вдуматься в обстоятельства дела? Я, богатая женщина, укрылась под маской почти что нищенки и два с лишним года занималась ничтожной работой за гроши. Как ты считаешь, от кого я пряталась?

— От копов.

— Потому что убила свою сестру?

— Или помогла ему убить ее и вынуждена была имитировать самоубийство, чтобы избежать наказания.

Я понимаю, насколько проще для него поверить в возглавляемую опытным преступником шайку убийц, оснащенных экзотическими наркотиками, чем по-настоящему разобраться в происходящем. И погружаюсь в молчание. Нет никакого смысла искать новые аргументы.

Приезжают машины. Из них выходят полицейские, в их числе одна женщина. Мне читают мои права, надевают наручники и усаживают на заднее сиденье патрульной машины. Детектив Паз о чем-то разговаривает с мужчиной весьма внушительной и даже угрожающей наружности. Мужчина смотрит на меня, и я с удивлением обнаруживаю, что глаза у него добрые и грустные. Приезжает еще одна машина с эмблемой Службы семьи на дверце. Из машины выходит рослая чернокожая женщина в брючном костюме, вполне пригодная на роль сестры миссис Уэйли. Она некоторое время разговаривает с Пазом, а после, к моему удивлению и облегчению, садится в машину и уезжает. Я вижу, что Паз переходит через дорогу и о чем-то беседует с Доун. Быть может, я несправедливо судила о нем, а может, он более тонкий манипулятор, чем кажется на первый взгляд.

Женщина-полицейский отвозит меня в управление, и там меня помещают в одиночку. Минут через сорок появляется Паз и уводит меня в комнату для допросов; стены ее выложены плиткой, окон нет, если не считать зеркального окошка, сквозь которое можно смотреть только в одну сторону, то есть сюда, в комнату. Паз спрашивает, готова ли я сделать заявление, я отвечаю, что нет, и требую разрешить мне связаться с моим поверенным. Он, видимо, разочарован, но скрывает это под маской привычного служебного равнодушия. Я тем не менее благодарю его за то, что он не передал Лус сестре миссис Уэйли, он в ответ небрежно пожимает плечами: «Никаких проблем». Я подозреваю, что проблемы возникли бы, узнай об этом его начальство. Я уверена, что он знает, кто такая Лус, но никому не сказал об этом ни слова, ибо это создало бы для него еще более серьезную проблему, поскольку он в данном случае покрывал убийство. Почему он так поступает? Темна вода во облацех. После его ухода женщина-полицейский минут через десять приносит мне телефонный аппарат.