Одна из них — моя сестра. Она смотрит на меня такими глазами, какими не смотрела никогда в жизни. Они полны любви и сочувствия. Я ложусь спиной на постель, поднимаю колени и раздвигаю их. Уитт падает на меня, пенис его огромен, он может разорвать меня на две половины, но наслаждение настолько велико, что мне наплевать на смерть. И тут сестра шепчет мне на ухо: «Прости меня».

Это словно электрический шок. Кто-то поддерживает меня сзади, мы плывем на яхте, к моей щеке прижимается чьято щека, руки мои лежат на румпеле. На моих руках, направляя их движения, лежат знакомые, покрытые веснушками руки отца. Я чувствую его запах. Темно, мы быстро несемся по черной воде. Я слышу голос, ощущаю теплое дыхание. Печальный голос, разочарованный. Я понимаю, что чудовищно ошиблась. Все нелепости, какие я почувствовала, объяснены. Выбран не тот союзник. Прорыв в кругу защиты. Сын и мать выбраны правильно, цыпленок — нет. Не та желтая птица. Я была недостаточно внимательна. Виной тому страх. Улуне был прав: главное — это внимание и отсутствие страха. Ничего не бояться.

Теперь мне придется войти в собственное тело. Ведь я не представляю опасности для того, кто был раньше моим мужем Уиттом. Круг защиты прорван. Мой табурет стоит на двух ножках. Не та желтая птица… Я чувствую, как обрастаю плотью реального мира. В этом и заключен маленький луч надежды. Что очень важно, думаю я, когда открываю глаза и вновь вижу свое жилище.

Глава тридцать вторая

Глава тридцать вторая

Паз почувствовал, что шея у него конвульсивно дернулась; край стула больно давил под коленки; все тело затекло. Видно, хватил лишку, подумал он и огляделся. Свечи, которые зажгла его мать, тускло чадили на самом дне стеклянных цилиндров. Мать сидела у стола вместе с Джейн, голова которой все еще бессильно свисала на плечо, глаза были закрыты. Мать напевала что-то негромким, глуховатым голосом, не по-испански и не по-английски. Он едва узнал ее: жесткие черты сгладились, исчезло выражение высокомерной гордости. Паз вдруг почувствовал возмущение. Он-то что здесь делает со всеми этими мумбо-юмбо? Повторил вслух:

— Мумбо-юмбо.

И встал. К чертям все это дерьмо.

Джейн резко подняла голову и посмотрела на него.

— Будь настороже. Он идет сюда.

Голос у нее звучал глуше и ниже, чем прежде.

— Кто, Мур?

— Нет. Да. Слушай, ты можешь молиться? По-настоящему? Знаешь молитвы?

— Ты имеешь в виду, молитву Святой Деве?

— Да, это прекрасно. Он попытается добраться до тебя, во всяком случае, рассчитывает на то, что одолеет тебя. Твоя мама, она как скала, он не посмеет тронуть ее, ведь она сейчас Йемайя. Но он может достать тебя. Молись не переставая. Да, добавь к молитве слова «звезда моря», это свяжет тебя с Йемайей.