— Доктор Тул, сэр.

— Тул… Тул… хм… ясно… эге… эге… Ах ты! две дьявольские трещины, мэм! Смотрите… ближе… видите две сходящиеся линии… видите, мэм? — И он указал их направление серебряной ручкой какого-то медицинского инструмента. — И с зазубринами по краям, это уж точно.

И он быстрым резким движением сорвал две или три полоски пластыря, отчего бедная маленькая миссис Стерк вздрогнула и вскрикнула:

— О боже, сэр!

— Трепанация, да уж! — пробормотал Черный Диллон с бесцеремонной усмешкой. — К его затылку хоть раз прикасались скальпелем, мэм?

— Я… я… право, сэр… я не уверена, — отвечала миссис Стерк, которая не вполне поняла, что он сказал.

Доктору Стерку не остригали сзади волосы. Бедная миссис Стерк, со дня на день ожидавшая, что он очнется, не допускала такого святотатства, и на плечах доктора лежала растрепанная косичка. Прежде чем добрая леди успела опомниться, Черный Диллон своими прямыми хирургическими ножницами отхватил этот неприкосновенный придаток и обкорнал затылок пациента почти начисто.

— Не будете ли вы так любезны, мэм, послать за доктором… доктором… как его там?

— Доктором Тулом? — спросила миссис Стерк.

— Да, мэм, доктором Тулом, мэм, — ответил хирург.

Сам он спустился вниз, к своей карете, которая стояла у парадной двери, и через несколько минут вернулся, неся футляр и какой-то предмет, завернутый в кусок материи. Из упаковки он извлек приспособление, похожее на мягкую спинку кресла и снабженное ремнями с пряжками; на нем имелось углубление с открытой задней стенкой, которое было предназначено для головы пациента.

— А теперь, мэм, давайте устроим его поудобнее, будьте добры.

Приспособление водворили на место и немного опустили с помощью винта. Погруженное в летаргический сон тело армейского врача было помещено надлежащим образом, затем хирург вынул и выложил на стол рулон липкого пластыря и большой кусок корпии, отпер футляр (очень вместительный) и извлек несколько оправленных в серебро инструментов, прямых и изогнутых (для каких пыток предназначались эти страшные орудия, сторонний наблюдатель нипочем бы не догадался); показался следующий инструмент — и это был самый что ни на есть доподлинный трепан, он походил на коловорот, но тонкий и необычный, зловеще-изящный.

— Хорошо бы приготовить полдюжины чистых полотенец, мэм, будьте любезны.

— Ох, доктор, но вы же не собираетесь делать операцию прямо сейчас, ночью? — выдохнула миссис Стерк; лицо ее побледнело и покрылось испариной, стиснутые руки дрожали.

— Двадцать к одному, мэм, — отозвался, слегка икая, хирург, — что ничего такого не произойдет, но на всякий случай приготовьте их, мэм, и теплую воду тоже, хотя, возможно, она нам понадобится только, чтобы приготовить капельку пунша. — И громадная жадная пасть хирурга растянулась в веселой ухмылке.