На третьем этаже Хизер постигла неудача. Двустворчатая дверь была обита железом и крепко заперта, и она не могла проникнуть в коридор с палатами. Рядом с дверью в сумраке горел красный огонёк кнопочного табло.
Ах да, вспомнила Хизер, оно и понятно. Если Леонард и Стэнли оба содержались на третьем этаже, то, вероятно, этаж полностью выделен психически больным. Вот почему эта железная дверь, кнопочная панель и даже автономный генератор (свет в здании был отключён, а панель работала – значит, механизм двери питался от отдельного генератора), - чтобы психи не вырвались наружу в случае отключения энергии, что в провинциальных городах не редкость.
Но это означало, что перед ней встала непреодолимая проблема. Хизер растерянно провела ладонью по шершавым резиновым кнопкам с циферками. Код она не знает, спросить не у кого... Может, спуститься и порыться в записках в кабинете врача?
Она услышала своё имя вполне отчётливо. И это не была игра воображения – от дуновения воздуха у неё качнулись волосы на лбу.
Голос – даже не шёпот, а неслышный выдох, - исходил из-за двери, которая была напротив. Обычная дверь с надписью «Специальная терапия». Хизер не вполне понимала, что это означает, но звучало ужасно. На ум приходили длинные металлические скальпели и прозрачные стеклянные шприцы в пятьдесят кубиков.
Голос зазвучал настойчивее. Вкрадчивый мужской баритон, змеёй вливающийся в уши. Он гипнотизировал, манил к себе, подчиняя своей воле. Хизер поймала себя на том, что уже безотчётно сделала пару шагов ближе к двери. Как в плохом ужастике, где героиня идёт за неизвестным зовом, чтобы потом из-за двери выскочило чудовище и сожрало её одним махом...
Табличка «Специальная терапия» была уже под самым носом. Хизер протянула руку и открыла дверь. Комната за ней оказалась пустой. Голос стих, впитавшись в стены. Хизер видела только белую штукатурку потолка и четыре закрытые кабины на дальней стороне комнаты. С виду они были похожи на будки для голосования или туалеты. Но если те обычно запирались изнутри, то здесь на двери трёх из четырёх кабинок висели увесистые железные ключи. С наружной стороны.
Это были камеры для буйных. И только одна из них была открыта.