— Но ты ведь и так все знаешь, разве нет? — спросил Штефан, присаживаясь. — Только не говори мне, что Ребекка тебе ничего не рассказала.

— А ты сам явно не горел желанием ввести меня в курс событий.

— Я, если хочешь знать, и сейчас не особенно горю таким желанием. — В его голосе слышалась враждебность, однако говорил он таким отрешенно-усталым тоном, что Роберт лишь слегка нахмурил лоб и ничего не сказал.

Штефану вдруг стало необычайно трудно удерживать веки открытыми. Усталость наполнила его тело свинцовой тяжестью, мысли постоянно ускользали. Может, пришло время наконец-то признаться себе, что его силы практически на исходе. Штефан почувствовал, что если не сумеет взять себя в руки, то через несколько секунд непременно уснет.

— Та фамилия, которую ты недавно назвал, — начал Роберт. — Барков… Это ведь главарь наемников, о котором рассказывала Ребекка? Я думал, что он мертв.

— Его люди, похоже, полагают, что в этом виноваты именно мы, — очень тихо произнес Штефан. — И судя по всему, они довольно злопамятные.

— Ты считаешь, что сейчас подходящий момент для неуклюжих шуток?

— Шуток? — Штефан фыркнул. — Нет. Разве в шутку в меня целились из автомата? И в шутку били ногами по физиономии?

Роберт ничего не сказал, и его молчание удивило Штефана. Он шире открыл глаза и посмотрел на шурина. То, что он прочел в его взгляде, еще больше удивило Штефана. Он тут же поднял руку и ощупал свое лицо: кожа была сухой, вялой и, пожалуй, чересчур горячей. Синяки он, конечно, почувствовать пальцами не мог, а вот опухолей, царапин или чего-то подобного там явно не было. Но взгляд Роберта свидетельствовал об обратном.

Если Роберт все-таки собирался что-то сказать, то не успел: дверь в комнату открылась и появился один из телохранителей. Не обращая никакого внимания на Штефана, он быстро подошел к Роберту и что-то прошептал ему на ухо. Роберт кивнул и жестом руки отослал телохранителя из комнаты.

— Ребекка проснулась, — сказал он. — Она спросила, где ты. Пойдешь к ней или сказать ей, что ты спишь?

Покровительственный тон Роберта снова разозлил Штефана, и он не встал и не врезал своему шурину по зубам лишь потому, что все-таки уловил в его голосе доброжелательную интонацию.

— Попробую подняться к ней, — сердито ответил он. — Если сам не смогу преодолеть лестницу, позову тебя.

Лицо Роберта посуровело, но он ничего на это не сказал и ограничился лишь тем, что удивленно пожал плечами. Штефан встал, молча вышел из гостиной и направился на второй этаж. Он еще никогда не встречал такой длинной и крутой лестницы. На верхних ступенях Штефан был уже готов сдаться и позвать на помощь кого-нибудь из телохранителей. Быть может, он не сделал этого лишь потому, что ясно представил себе, как снисходительно усмехается Роберт проявлению слабости с его стороны.