— А мы подходим?

Али чувствует на себе его пристальный взгляд.

— Время покажет.

— А что случится, если мы не оправдаем надежд?

Он пожал плечами.

— Тогда я переключусь на следующую юную красотку.

Его голос подобен океану, спокойный и в то же время наполненный древними жестокими штормами. Ему известно то, что всегда интересовало Али. А она знает то, что нужно ему. В этом все дело.

— Куда ты отправишься, когда будешь свободен? — спросила она.

— Все равно. Мне нужен лишь клочок земли, чтобы лежать под лучами солнца. Никакой роскоши. Подумай. У меня ничего не было, даже рубашки. Как у Адама и Евы, как у брошенного в лесу младенца.

— Ты все время говоришь о бедности и своих скромных потребностях. А я вижу у тебя за спиной дворец, построенный для тебя рабами. Как примирить одно с другим?

Он обещал устроить ей экскурсию, когда Али снова сможет ходить. И откровенно рассказал, что сделал с ней. Это выходило за грань просто насилия. Он утратил контроль над собой. Его рассказ, такой яркий и отвратительный, вызывал благоговейный страх, делал его безумие варварским и одновременно священным. Еще одна проверка, решила Али. Проверка и урок. Он предлагал ей учиться на своих страданиях. И ждать еще больших страданий.

— Империи приходят и уходят. Знаешь, сколько их я создал и опекал лишь затем, чтобы стать свидетелем их падения? Раньше Египта и Вавилона, задолго до них, были мои сироты хейдлы, гонимые, испуганные и невежественные. Они спустились под землю, и я дал им величие, а они погрузились во тьму. Потом сюда пришла Америка.

— Нет, — поправила его Али. — Весь мир. Америка лишь внесла в нашествие свою лепту.

Не «вторжения» — это было бы слишком резко. Али старалась выбирать выражения, защищая свою страну.

— Да, на нас обрушился весь мир. Но именно Америка принесла сюда яд, уничтоживший моих бедных, диких хейдлов.

— Значит, это месть? Ты забрал детей, чтобы поквитаться?

— Думаешь, я не имею права? Ваша эпидемия уничтожила всех — стерла с лица земли все поколения и племена, даже память о них.

— Не совсем. Оставшихся хватило для набега.

Где он прячет детей? Совершенно очевидно, что все его рассказы как-то связаны с ними. Он одинок, и ему — по крайней мере, пока — доставляет удовольствие ее общество.

— Мне нравится Америка, — сказал он, возвращая их разговор к началу. — Я люблю вашу воинственность, ваш энтузиазм, уверенность в себе, дух первооткрывателей. Возможно, в них мое спасение. Нужно лишь добавить немного разумного управления, хотя некоторые из ваших правителей довольно умны. Но ваши претензии на империю терпят крах. Я нужен вам не меньше, чем вы мне. Считай это Новым Заветом. Вторым пришествием «Пакс Американа». А для меня это надежда на солнечный свет. Мы справимся, Александра.