— Найти, э-э, девственницу нам не удалось.

Глаза женщины блестели слезами, но я видела в ней ярость. И совершенно честно думала, что Алу все равно было бы, девственница она или нет.

— Без травм, — повторила я, и двое державших ее мужчин опустили ее на пол, стоя над нею со скрещенными руками.

Она была на меня похожа. И думать, что с ней хотел сделать Ал, было очень противно. О господи, дай бог, чтобы она была первой.

— Выпусти меня, — потребовала я, стоя у пласта безвременья. — Немедленно.

Приспешники пошевелились, напряженно ожидая. Они даже не поймут, что их свалило.

— Выпусти! — потребовала я, уже не стараясь говорить как демон. Может, я и сама демон. Голова болела, но я ее не трогала. Господи, пусть это будет неправда. Пусть все это будет просто неправда.

Том посмотрел на эту женщину, и первые намеки на угрызения совести по поводу того, что он над ней собирался допустить, мелькнули у него в глазах. Но он отвернулся, жадность вытеснила вину.

— Ты даешь обет показать нам, как выполнять заклинание, которое мы хотим выполнить, и оставишь нас невредимыми, взыскав свой долг с этой женщины, а не с тех, кто тебя вызывал?

Я даю обет, что ты никогда не увидишь неба иначе как из-за решетки.

— О да, — солгала я. — Все, что захочешь.

Идиоты у него за спиной заулыбались и стали друг друга поздравлять.

— Тогда будь свободен! — сказал Том в смехотворной манере шоумена, и все шестеро хлопнули один раз в ладоши одновременно, выражая свое согласие. Коллективный круг рухнул.

Меня передернуло, когда исчезло покалывание. Я только сейчас поняла, как мне не нравилось быть беспомощной. Куда более беспомощной, чем в клетке у Трента.

Ученики посмышленее подались на шаг назад, поняв по моей позе, что утром у них много чего будет болеть. Я сунула руку за спину, к пейнтбольному пистолету, поставив ногу на круг, чтобы его нельзя было вызвать снова.

— Том, — улыбнулась я ему, — ты невероятно глуп.

Его смущение было очевидно, но когда я вытащила пистолет, он прыгнул в сторону.