Золушка у раковины абсолютно идентична первой Золушке. Те же шелковые медово-золотистые волосы, синие глаза, опал в пупке, длиннющие ноги в тореадорских штанах с низкой талией, сандалии с прозрачными акриловыми каблуками, лазурные ногти на пальцах ног.

Клоны.

О боже, клоны.

Клоны – это беда, и предрассудки тут ни при чем, потому что чаще всего клонов создают, чтобы творить зло, а не добро.

– Клоны, – бормочет Кертис.

Первая Золушка улыбается.

– Что ты говоришь, сладенький?

Вторая Золушка поворачивается, шагает к Кертису. Она тоже улыбается. А в руке держит большой нож.

Глава 41

Глава 41

Сидя в залитой флуоресцентным светом библиотеке с кирпичными стенами, но одновременно бродя по киберпространству с его бесконечными авеню электрических цепей и световых трубок, перемещаясь по этому миру на мягкой подушке электрического тока и микроволн, изучая виртуальные библиотеки, которые всегда открыты, всегда ярко освещены, роясь в горах безбумажных книг, Микки повсюду находила в этих дворцах технологической гениальности примитивную корысть и самый невежественный материализм.

Биоэтики отвергали существование объективных истин. Престон Мэддок писал: «Нет правильного и неправильного, морального и аморального поведения. Биоэтику волнует только эффективность, установление норм, которые обеспечат максимальные блага большинству людей».

Во-первых, эта эффективность подразумевает содействие в самоубийстве всем страждущим, кто рассматривает такой вариант, содействие в самоубийстве не только смертельно больным, не только больным-хроникам, но и тем, кого можно вылечить, если они иногда впадают в депрессию.

Фактически Престон и многие другие полагали, что людям, подверженным депрессии, нужно не просто содействовать в самоубийстве, но и «направлять на путь самоубийства», нацеливать их на самоуничтожение. В конце концов, в состоянии депрессии человек не может в полной мере наслаждаться жизнью. Даже если его депрессия снимается лекарственными препаратами, он все равно «ненормален», поскольку принимает лекарства, а потому не способен на полноценную жизнь.

Увеличение числа самоубийств, утверждали они, плюс для общества, потому что в хорошо налаженной системе здравоохранения органы самоубийц, которым помогли сделать этот шаг, должны использоваться для трансплантации. Микки прочитала работы многих биоэтиков, которые, захлебываясь от восторга, писали о резком сокращении дефицита органов для трансплантации, которое будет обеспечиваться программами контролируемых самоубийств. Их энтузиазм не оставлял ни малейшего сомнения в том, что они станут вести агрессивную политику увеличения числа самоубийц, если будут приняты законы, которые они так усиленно проталкивают.