– Лайлани, может, мне позвонить в полицию? – спросила Дженева.

– Смысла нет. Они вогнали в нее огромную дозу дигитоксина, что вызвало обширный инфаркт. Престон уже использовал этот способ. Дигитоксин обнаруживается при вскрытии, поэтому они должны были принять меры предосторожности. Вероятнее всего, труп уже кремировали.

Дженева посмотрела на пингвина. На Лайлани. На высокий стакан с ванильной кокой.

– Это так странно.

– Неужели? Престон принес мне этого пингвина, потому что, по его словам, он напомнил ему Лукипелу.

В голосе Дженевы прозвучала злость, какую Лайлани никак не ожидала услышать:

– Отвратительный мерзавец!

– Он милый, и Луки тоже был милым. Он клонится на одну сторону, как Луки. Но он, разумеется, не похож на Луки, потому что он – пингвин.

– Сестра моего мужа живет в Хемете.

Хотя эта фраза вроде бы не имела отношения к мертвым девушкам и пингвинам, Лайлани наклонилась вперед.

– Настоящая сестра мужа или Гвинет Пэлтроу?

– Настоящая. Ее зовут Кларисса, и она хороший человек… если ты не имеешь ничего против попугаев.

– Я люблю попугаев. Ее попугаи говорят?

– Да, постоянно. Их у нее больше шестидесяти.

– Мне бы хватило одного.

– Я вот думаю: если ты исчезнешь, полиция обязательно заглянет сюда, но они ничего не знают о Клариссе в Хемете.

Лайлани сделала вид, что обдумывает предложение.

– Из шестидесяти говорящих попугаев по крайней мере один окажется доносчиком и сдаст нас.