— Давайте лучше просто пойдем отсюда, — не без сожаления отказался Броксимон, успевший уже нарисовать в своем воображении восхитительную картину, как эти юные негодяи со своими королевами в облегающих джинсах улепетывают под объединенным натиском крыс и воронья.

Этрих закинул рюкзак с ним повыше и прибавил шагу.

— Сколько нам еще идти?

— Уже почти пришли. Пойдемте.

В сотне футов впереди них Изабелла запрокинула голову, чтобы еще раз взглянуть на пятнистую серую громаду «флактурма». Лени первой увидела Винсента, когда они со стариком показались в конце аллеи.

— Изабелла!

— Да? — Головы она не повернула.

— Винсент здесь.

— Что? Где?

Лени показала:

— Там. Вон он.

— О господи боже.

Увидев его, Изабелла непроизвольно обхватила руками свой выпирающий живот, их еще не рожденного ребенка. Ее руки словно говорили: смотри, Энжи, смотри, вон твой отец.

— А кто это с ним? Что за старик?

— Не знаю.

Фальшивый Броксимон увидел себя настоящего в рюкзаке за плечами Этриха. Не в силах отвести от него глаз, он также не мог разобраться в своих чувствах. «Это он, — думал он, — это я. Это тот, кем я должен быть». И он почувствовал себя опротестованным векселем.

Патнем подвел Этриха к столикам для пикника футах в двадцати от Изабеллы и ее провожатых. Жестом он пригласил Винсента сесть спиной к башне. Когда тот сел, он ткнул пальцем в пустую скамейку неподалеку.

— Она сидит там и смотрит на тебя. Улыбается и гладит свой живот.

Винсент посмотрел туда, но ничего не увидел. Броксимон тоже.

— Я никого не вижу.