Он собирался постучать, как дверь внезапно отворилась и на крыльцо вышла агентша по недвижимости. Судя по раскрасневшемуся лицу и взъерошенным волосам, которые обычно были уложены при помощи геля в безупречную прическу, у нее только что состоялся серьезный разговор.

— Послушайте, — горячо сказала она, — хозяйка решила не продавать дом.

— Как? Почему?

— Какие-то глупые отговорки, якобы ей нужно здесь что-то закончить. В общем, напустила на себя таинственный и абсолютно дурацкий вид, — объяснила Синди, поправляя жилетку и пытаясь привести в порядок прическу. Прочистила горло и продолжила: — Мне очень жаль, мистер Янг. Хотите еще что-нибудь сегодня посмотреть?

Аттикус взглянул на дочь, которая от расстройства едва не плакала.

— Нет, — сказал он. — Я хочу увидеть этот дом.

— Но я же сказала…

— Я сделаю предложение, от которого она не сможет отказаться.

Синди знала, что у ее клиента достаточно денег, но это еще ничего не значило.

— Эта дама не собирается съезжать.

— Ради меня съедет, — произнес Аттикус с улыбкой. — Мы же знаменитости, не забыли?

На это Синди только криво улыбнулась и пожала плечами. Затем отошла в сторону и сказала:

— Ну что ж, попробуйте.

Аттикус позвонил. Никто не отозвался, и тогда он нажал кнопку звонка трижды подряд. На этот раз за дверью послышались громкие решительные шаги. Массивная деревянная дверь распахнулась.

— Послушайте, леди. Я ведь уже сказала вам, что я не… — она запнулась. — Атти…

Аттикус застыл, как громом пораженный. Сердце на миг замерло, а ноги приросли к полу, когда он услышал, как такой знакомый голос произносит его имя.

— Андреа…

Джиона прищурилась.

— Папа?

Через несколько секунд, показавшихся, должно быть, целой вечностью нервничающей Синди, та наконец прервала молчание: