— Слушай, я как раз хотела позавтракать. Любишь блины с черникой?

— Нет, не люблю, — ответил Дел. — Я их обожаю!

И пока Дел занимался книгами и бумагами, Бет поднялась наверх, переоделась в шорты и майку; готовить завтрак для Дела в домашних тапочках и халате выглядело бы как-то слишком интимно. Все же интересно, чем это занимался Картер ночью, что искал в этих книгах. Вчера вечером аль-Калли увел его куда-то, неизвестно куда, и пробыли они там на протяжении всего концерта, а когда вернулись, Картер был прямо сам не свой. Смотрел отрешенно, казалось, глаза видят нечто такое, чего на самом деле перед ним нет и быть не может, а он тем не менее видит это. А по дороге домой, когда она спросила, куда это аль-Калли водил его, он лишь отмахнулся и заметил, что араб показывал ему какие-то древние кости, найденные в Сахаре, и что он хотел, чтобы Картер ими занялся.

— Они важны для твоих исследований, да? — спросила Бет.

Но муж не ответил, словно не слышал. Просто смотрел вперед на дорогу, ведя машину на автопилоте. Последний раз она видела его в таком состоянии в Нью-Йорке, когда пришли снимки останков, найденных при раскопках в пещере у озера Аверно. Как и тогда, он полностью погрузился в мир размышлений и предположений. И хотя Бет страшно хотелось посплетничать с мужем на тему того, как прошла вечеринка у аль-Калли, она сдержалась. Она была умной женщиной и не обиделась на мужа.

Таков уж ее Картер. Его не переделать.

Она вернулась на кухню и увидела, что Дел снял Джо со стульчика и они оба сидят на полу и играют.

— Моторика у него просто потрясающая, — заметил Дел, с умилением поглядывая на малыша.

— Как у тебя с этим делом? — спросила Бет, доставая из холодильника яйца. — Получится взбить?

— Думаю, что справлюсь.

Они вдвоем занялись приготовлением блинов и бекона, хотя Бет последнего не ела, но часто подавала его Картеру на завтрак. Пока шла готовка, Бет расспрашивала Дела о жизни в Лос-Анджелесе, как ему живется с сестрой и ее мужем, и получила вполне ожидаемые ответы.

— Не хочу никого обижать, — сказал он, снимая первый блин и помешивая шипящие кусочки бекона на сковородке, — но, если честно, не понимаю, как люди могут жить в подобном месте. Слишком много людей, слишком много машин, а от шума просто оглохнуть можно. Порой не слышишь даже своих собственных мыслей. — Он взял из рук Бет тарелку с блинами, сироп и отнес их на столик в углу. — Воздух такой скверный, что видишь его, перед тем как вдохнуть.

Он выдвинул стул, уселся.

— Зато вот это выглядит весьма аппетитно. Так и просится в рот.