— Я вижу в ваших глазах обвинение, ma petite, но не забывайте, что это вы меня просили вас сюда привести. В этой конкретной проблеме меня обвинять не стоит.

— Неужто наше развлечение так скучно? — спросил Янош.

— Мы обсуждаем, убить вас сейчас или потом, — ответила я.

Янош разразился низким смешком.

— Прошу тебя, Анита, нарушь перемирие. Мне так хочется найти повод попробовать на тебе свои новинки! Мне кажется, что тебя придется ломать долго. Хотя иногда бахвалы ломаются первыми.

— Я не бахвалюсь, Янош, я говорю правду.

— И она верит в то, что говорит, — подтвердила Кисса.

— Да, есть в ней эта волнующая нотка правдивости, — сказал Янош. — Это самое вкусное.

Белокурая Лайза перестала биться в цепях. Она обвисла, забывшись в рыданиях. Вторая девушка, которую тоже приковали, стояла неподвижно, только руки у нее начали мелко дрожать. Она стиснула кулаки, но не могла остановить дрожь.

— Эти женщины пришли в поисках приключений. За свои деньги они получат, что хотели, — сказал Янош.

Две вампирши открыли панели в черных стенах, и каждая достала длинный свернутый кнут. Девушки этого не видели. К счастью.

Я не могла стоять и смотреть, не могла. Что-то во мне погибло бы навсегда, и пусть лучше погибну я сама. Я хотя бы паду в бою и прихвачу с собой сколько смогу врагов. Это лучше, чем ничего. Но до того, как мы все совершим самоубийство, я попробую поговорить.

— Если вы не пытаетесь заставить нас нарушить перемирие, какого тогда черта вы хотите?

— Хотим? — спросил Янош. — Хотим? Как сказать, Анита. Многого хотим.

Меня раздражало, как он произносит мое имя — полунасмешливо-полуинтимно, как будто мы друзья или близкие враги.

— Чего хотите вы, Янош?

— Разве не ты будешь договариваться за своих? — спросил Янош у Жан-Клода.

— Анита отлично справляется сама, — ответил Жан-Клод.

Янош еще раз улыбнулся пергаментными губами: