Дорри застыла почти по колено в цветах. Она смотрела, раскрыв рот, с выражением ужаса на лице.

На вершине насыпи, возле креста, стоял на коленях Магнус Бувье. Его рот алел свежей кровью. Что-то шевелилось вокруг него и перед ним. Что-то скорее ощутимое, нежели видимое. Если это иллюзия, мазь бы ее рассеяла. Я постаралась взглянуть краем глаза — иногда периферийным зрением магия видна лучше, чем при взгляде в упор.

Уголком глаза я заметила дрожащий воздух, создающий почти силуэт. Он был больше человека.

Магнус обернулся и увидел нас. Он резко встал, и дрожащий воздух мигнул и исчез, будто и не было. Магнус вытер рот рукавом.

— Дорри… — Его голос был тих и сдавлен.

Дорри зашагала через цветы, крикнула «Кощунство!» и ударила его по лицу. По всей поляне разнесся звук пощечины.

— Ой! — удивился Ларри. — Чего это она взбесилась?

Она снова ударила Магнуса с такой силой, что он сел в цветы.

— Как ты мог? Как ты мог сделать такую мерзость?

— Что он сделал? — спросил Ларри.

— Он питался от Разбитого Черепа и Кровавых Костей, как его предок.

Дорри повернулась ко мне. На ее лице было дикое выражение ужаса, будто она застала брата за растлением малолетних.

— Это же запрещено! — Она обернулась к Магнусу. — И ты это знаешь!

— Я хотел силы, Дорри. Кому от этого какой вред?

— Какой вред? Какой вред? — Она схватила за длинные волосы и вздернула на колени, показав следы укусов у него на шее. — Вот почему эта тварь позвала тебя! Вот почему один из Даоин Сидхе, даже такой полукровка, как ты, бывает призван смертью.

Она отпустила его так резко, что он упал на четвереньки.

Дорри села в цветы и зарыдала.

Я пошла в цветы. Они раздавались, как вода, но не шевелились. Просто, когда ты на них наступал, их уже не было.

— Боже мой, они отодвигаются с дороги? — ахнул Ларри.

— Не совсем так, — сказал Магнус. Он спустился с насыпи и остановился у подножия. На нем был белый фрак — тот же, что был ночью, точнее, его остатки. Мазок крови на рукаве ярко горел на белизне ткани.