Внезапно послышался голос. У самой двери. Вкрадчивый, мелодичный, чуть ли не женский, но отнюдь не женственный. В голосе слышался смертный приговор.

— Эй, красавчик.

Я молчал. К чему облегчать ему жизнь?

Голос раздался вновь, на этот раз от окна.

— Я собираюсь убить тебя, красавчик. Я пришел, чтобы убить их, но тебя ждет та же участь.

Вновь пауза, он выбирал новою позицию. На этот раз он заговорил, стоя у окна над ванной. Мои внутренности чуть не выплеснулись в горло. Если бы он включил фонарь.

— Пятое колесо никому не нужно. Извини.

Я гадал, где он объявится в следующий раз. Он решил вернуться к двери.

— Моя четвертушка при мне. Не хочешь выйти и взять ее?

В горле запершило, я едва подавил желание откашляться.

— Выйди и возьми ее, красавчик, — в голосе звучала насмешка. — Весь пирог будет твоим. Выйди и возьми.

Но выходить я не собирался, и он, думаю, знал это не хуже моего. Все козыри были у меня. С тремя четвертушками я мог найти деньги. А Джеггер, с одной-единственной, — нет.

На этот раз тишина сильно затянулась. Прошло полчаса, час, вечность. У меня начало затекать тело. Поднялся ветер, заглушая все остальные звуки. Я замерзал. Кончики пальцев просто окоченели.

А потом, в половине первого, в темноте что-то зашуршало. Я перестал дышать. Каким-то образом Джеггер проник в дом. Находился посреди комнаты…

Потом до меня дошло. Rigor mortis[22], ускоренное холодом, заставило Сержанта последний раз шевельнуться. Ничего больше. Я чуть расслабился.

Вот тут входная дверь распахнулась и Джеггер ворвался в дом, его силуэт четко обрисовался на фоне белого снега. Конечно же, я вогнал пулю ему в голову. Но даже короткой вспышки выстрела мне хватило, чтобы заметить, что стрелял я в чучело, одетое в рваные штаны и рубашку. Мешок, набитый соломой, который заменял чучелу голову, слетел на пол, а Джеггер открыл огонь.

Стрелял он из автоматического пистолета, и ванна аж загудела под ударами пуль. Эмаль отскакивала от стенок, царапая мне лицо.

Он стремительно приближался, не прекращая стрелять, не позволяя мне поднять головы.

Спас меня Сержант. Джеггер споткнулся о его мертвую ногу, и пули вместо меня полетели в пол. Вот тут я поднялся на колени. Вообразил себя Роджером Клеменсом. И хватил его по голове большим, сорок пятого калибра, револьвером, который достался мне от Барни.

Удар не вывел Джеггера из игры. Я перевалился через край ванны, чтобы броском в ноги уложить его на пол, когда раздались еще два выстрела. К счастью, точно прицелиться он не смог. Одна пуля задела мне левую руку, вторая — шею.