Он сразу же понял, что речь идет о художнике. Его тело и бегающие испуганные глаза выдавали его. Он что-то знает. Он проводит здесь все ночи, слышит, видит, сталкивается с чем угодно. Эйприл содрогнулась, представив, что может бродить по здешним коридорам ночью. Что может выбираться из необитаемой, но все еще живой квартиры. Квартиры, которую миссис Рот купила, чтобы там было тихо, как будто можно купить место преступления. Стивен рассказал, что миссис Рот владеет квартирой и никого не пускает в нее уже пятьдесят лет. Петр с Джорджем просто недоуменно моргали или изумлялись, когда она расспрашивала их о миссис Рот и Шейферах. А вот Стивен окаменел. И теперь Сет дергается.

— Феликс Хессен. — Эйприл внимательно смотрела в лицо портье.

Тот глядел в пустоту, сощурившись, как будто силится вспомнить имя.

— Что-то знакомое. Но я такого художника не знаю.

— Сохранились только его рисунки. И он впал в немилость высшего света из-за своих политических убеждений. Он был фашистом и увлекался странными учениями. Например, оккультизмом. Рисовал трупы и все в этом роде. По-настоящему жуткие вещи. Потом он переехал в этот дом и исчез. Просто испарился из своей квартиры. А вы не знали?

Сет быстро поднялся. Вид у него был такой, как будто его сейчас вырвет. Он потер рот и закрыл глаза, после чего стремительно ушел за стойку, схватил карандаш и бумагу.

— Вы говорите, Феликс Хессен. — Его голос упал до шепота. — Фамилия немецкая вроде бы.

— Он наполовину австриец наполовину швейцарец.

— Невероятно, — пробормотал самому себе Сет, записывая имя в блокнот.

Зубы у него были в ужасных пятнах. Коричневые. Эйприл не знала, что пережил этот молодой человек, но печать неухоженности, меланхолии и внутреннего напряжения вынуждала предположить, что у него на душе лежит тяжкий груз, депрессия. И, да, возможно, имеется некое раздвоение личности. Она узнавала признаки маниакальной одержимости, какие некогда наблюдала у матери и у Тони, своего соседа по квартире.

— Но почему здесь? — не удержалась от вопроса Эйприл.

Сет снова отвлекся и смотрел куда-то в глубь фойе, как будто ее уже не было рядом.

— Простите, что вы сказали?

— Почему вы работаете здесь?

Сет внезапно зарделся.

— Я… Я тоже художник.

Эйприл на несколько секунд ошеломленно застыла.

— Но с чего бы художнику сидеть тут по ночам? Мне казалось, вам нужно естественное освещение и специальная студия.

Он смутился. Кажется, этот вопрос тоже причинял ему неудобство.

— Ну, я здесь только рисую. Ничего особенного, простые наброски. Время от времени. Идеи всякие. Я думал, это будет идеальное место. Ну, вы понимаете, мир и покой, одиночество ночи. Вот поэтому они и искали художника, считая, что работа как раз для него подходящая.