— Прошу вас, Сет, поймите, почему я настаиваю на своем. Я выясняю, что ночной портье в доме — художник, рисунки которого выглядят в точности как оригинальные рисунки Хессена. Но вы утверждаете, что ничего не знаете о нем. Я в растерянности. Как же вы можете не знать?

Сет открыл было рот, чтобы ответить, но осекся. Попытался заговорить еще раз, снова умолк.

— Что все это значит? Объясните мне. Вы же хотите что-то сказать.

Он покачал головой.

— Я кое-что видел. — Сет посмотрел на нее, затем отвернулся. — Но я не знал, что эти картины принадлежат человеку по фамилии Хессен. Просто я не всегда выясняю подробности, когда вижу то, что мне нравится.

Он снова лжет. Болтает чепуху, чтобы скрыть смятение, и не смотрит ей в глаза.

— Где, Сет? Где вы это видели? Вы видели картины в доме?

Пока она задавала вопросы, он морщил лоб. Несколько раз глотнул, но не смог заговорить. Только глаза выдавали слишком многое. Это был единственный ответ, который ей требовался.

Мысли Эйприл бешено пустились вскачь. Что-то из работ Хессена сохранилось в Баррингтон-хаус. Том Шейфер сказал, они уничтожили все. Он, Артур Рот и бабушкин муж, Реджинальд, сорвали со стен «то дерьмо» и сожгли в подвальной печи. Возможно, заодно с телом художника. Однако не все вылетело с дымом.

История, которую поведал Шейфер об исчезновении Хессена, напугала Эйприл, однако здравый смысл все равно твердил, что старик не сказал правды. Не может быть, чтобы Хессен оказался каким-то там иллюзионистом с изуродованным лицом, способным испариться из запертой комнаты, полной зеркал и ритуальных надписей. Она постоянно повторяла себе, что это полная чушь. Весь день, с утра до вечера. Просто сумасшедшая миссис Шейфер слишком долго заставляла мужа скрывать правду. То же самое касается и миссис Рот, которая также пыталась признаться в чем-то слишком невероятном и жутком, чтобы об этом можно было говорить вслух. Например, в убийстве — убийстве, в котором все они были замешаны.

Но только переступив порог Баррингтон-хаус, Эйприл поверила. Она интуитивно знала, что ни один из них — ни Лилиан, ни Бетти Рот, ни Том Шейфер — не солгал. Зато лгал Стивен. И вот теперь еще Сет. Она прекрасно это видела. Оба портье скрывают что-то. Эйприл едва дышала.

Только придурки вроде «Друзей Феликса Хессена» могут верить в подобные ужасы. Но есть еще и Сет. Сейчас перед ней в доме Баррингтон-хаус стоит нервный, издергавшийся, испуганный консьерж, который служит здесь, где все это жило и живет до сих пор, не желая уходить.

— Они до сих пор в доме, верно? Его картины?