Она легко поцеловала меня в лоб.

— Помни во все следующие лета, полные поцелуев и девушек, что первой, кто тебя поцеловал, — на ее старом, но прекрасном лице появилась улыбка, — была Леди.

После этого мы отправились домой. Взяв телефонную книгу, отец проштудировал все страницы, разглядывая и сравнивая имена, изучая адреса в поисках заветного числа 33. Оно встречалось в адресах двух частных домов и одного офиса. То были: Филип Колдуэлл, Риджетон-стрит, 33; Дж. И. Грэйсон, Дирман-стрит, 33, и «Крафтс Барн» на Мерчантс-стрит, 33. По словам отца, мистер Грэйсон ходил в одну с нами церковь и ему было около девяноста лет. Что касается мистера Филипа Колдуэлла, то, насколько мог припомнить отец, тот служил коммивояжером в компании «Вестерн Авто» в Юнион-Тауне. В «Крафтс Барн» всем заведовала женщина с голубыми волосами по имени Эдна Хатауэй, которую мама немного знала. По маминым словам, было весьма сомнительно, что миссис Хатауэй, дама преклонного возраста, которая не отваживается на прогулки по городу в одиночестве, имеет какое-либо отношение к трагедии на озере Саксон. Отец решил нанести визит мистеру Колдуэллу завтра, с утра пораньше, пока тот не уехал на работу.

Любая тайна не могла оставить меня равнодушным и гнала из постели. Я был умыт и причесан, не успела стрелка часов указать на цифру 7, и отец сказал, что я могу составить ему компанию в поездке к мистеру Колдуэллу, если обещаю держать рот на замке, когда он будет разговаривать с хозяином.

По дороге отец сказал, что я должен понимать: из дипломатических соображений в разговоре с мистером Колдуэллом ему придется прибегнуть к откровенной выдумке. Я был несколько шокирован, услышав от отца такое признание, но напомнил себе, что и сам в последнее время нередко прибегал ко лжи во спасение, поэтому не имею морального права осуждать своего родителя. Так или иначе, оправдание у нас имелось.

Небольшой дом мистера Колдуэлла, сложенный из красного кирпича, находился в четырех кварталах от заправочной станции и был ничем не примечателен. Припарковав пикап у тротуара, мы вылезли из машины и прошли к входной двери. Отец нажал кнопку звонка. Ждать нам пришлось долго. Дверь открыла женщина средних лет с отвислыми щеками и заспанными глазами. На ней был розовый стеганый халат.

— Прошу прощения, мистер Колдуэлл дома? — спросил отец.

— Филип! — крикнула женщина внутрь дома. — Фи-и-и-ли-и-ип!

Ее голос напоминал циркулярную пилу, на высоких оборотах вгрызающуюся в толстое бревно.

Через минуту перед нами появился седовласый мужчина с галстуком-бабочкой, в коричневых брюках и свитере цвета ржавчины.