Моласар прищурил глаза.

– С твоей стороны было очень опрометчиво обсуждать это с кем бы то ни было, даже с собственной дочерью.

– Нет, она не меньше моего хочет, чтобы Гитлер умер. Просто ей почему-то не верится, что вы со мной искренни. Она попала под влияние одного молодого человека, который, как мне кажется, стал ее любовником...

– Что еще за человек?

Кузе показалось, что Моласар вздрогнул, а его и без того бледное лицо теперь стало белым, как полотно.

– Я мало что могу о нем рассказать. Зовут его Гленн, и похоже, что он очень интересуется этим замком. А что касается...

Неожиданно профессор очутился в воздухе – Моласар мощной рукой схватил его за ворот свитера и с легкостью оторвал хрупкое тело от пола.

– Как он выглядит? – грозно спросил владелец замка, стиснув оскаленные зубы.

– Он... такой высокий... – хрипло пробормотал Куза, насмерть перепуганный невероятным холодом, веющим от ледяных рук, вцепившихся ему почти в самое горло. А от вида длинных желтых зубов, всего в нескольких дюймах от его лица, профессора чуть не стошнило. – Он почти такой же высокий, как вы, и...

– Волосы! Какого цвета у него волосы?

– Рыжие!

Одним движением руки Моласар швырнул старика на пол, где тот беспомощно распластался, боясь поднять голову. И в тот же миг из горла боярина вырвался душераздирающий вопль, в котором профессор с трудом различил уже знакомое слово:

– Глэкен!!!

Сильно ударившись при падении, Куза несколько минут лежал, не в силах пошевелиться. Когда же туман перед глазами рассеялся, он заметил на лице Моласара то, чего ни разу не видел раньше: настоящий страх.

«Глэкен... – вспоминал профессор, медленно поднимаясь с пола и не решаясь произнести хоть слово. – Не об этой ли секте рассказывал мне две ночи назад Моласар? Ну, конечно! Фанатики, которые все время преследовали его... И ведь именно из-за них он и выстроил этот замок, чтобы укрыться в нем».

Моласар подошел к окну и уставился на деревню. По его лицу профессор не мог определить, о чем размышляет сейчас разгневанный владелец замка. Наконец тот повернулся к старику и сквозь зубы процедил:

– Сколько времени он уже здесь?

– Три дня – он приехал в среду вечером. – Тут Куза не удержался и спросил: – А что, разве это так важно?

Моласар ответил не сразу. Он медленно зашагал по темной комнате, то появляясь в кругу света маленькой свечки, то вновь растворяясь в тени – три шага вправо, потом три влево. Он напряженно о чем-то думал. Потом неожиданно остановился возле стола.

– Значит, секта глэкенов до сих пор еще существует, – тихо выговорил он. – Надо было иметь это в виду! Они вечно были цепкими и живучими. Настоящие фанатики своей идеи – как же! Они ведь вознамерились установить мировое господство. Глупо было бы предположить, что за какие-то пять веков они вымерли все до последнего. Теперь я начинаю кое-что понимать... Нацисты... И этот твой Гитлер. Ну, конечно!