Кэмпфер рассердился:

– Ты еще не на моем месте, еврей! Я не собираюсь уговаривать всяких олухов зайти ко мне на разговор, и тем более не собираюсь ждать до утра, – Он повернулся и подозвал к себе Остера. – Быстро пришлите сюда четырех автоматчиков! – Потом обратился к Кузе: – Ты поедешь с нами и покажешь этого парня, чтобы я был уверен, что мы арестовали именно того, кого надо.

Куза едва сдерживал улыбку. Вот как все иной раз бывает просто – чертовски просто!

* * *

– Еще одно возражение моего отца состоит в том, что ты не иудаист, – продолжала Магда. Они все еще сидели в кустах среди засыхающей листвы и, не отрывая глаз, следили за замком. Стало совсем темно, и во внутреннем дворе зажгли свет.

– Что ж, в этом он прав.

– А какая у тебя религия?

– Никакой.

– Но твои родители должны же были ходить в какую-то церковь?

Гленн пожал плечами.

– Наверное. Но это было так давно, что я уже все забыл.

– Как о таком можно забыть?

– Очень даже легко.

Магда начинала нервничать. Он опять отказывался утолить ее вполне естественное любопытство.

– Гленн, а ты сам веришь в бога?

Он повернулся и одарил ее такой ослепительной улыбкой, которая не могла ее не растрогать.

– Я верю в тебя. Разве этого не достаточно?

Магда крепче прижалась к нему.

– Да. Наверное, ты прав.

Она не знала, как должна вести себя с человеком, столь непохожим на нее саму, но которого она так безумно любит. Гленн производил впечатление человека образованного, глубоко эрудированного, но она не могла себе представить его, например, за чтением книги. Сила и энергия так и струились из его тела, а с ней он был до того нежен!..