— Он больше не будет вас беспокоить, — заверил Вейер. — Но давайте вернемся к нашему молодому человеку из Северной Каролины. Вы говорите, он называет себя Лосмарой?

— Да. И это анаграмма Сары Лом, женщины, которую, как я вам рассказывал, я встречал пять лет назад.

— И оба — анаграммы другого имени. — Он устало улыбнулся и покачал головой. — Все в игрушки играет.

— Какого другого? — спросил Аугустино, сидевший на диване справа от Билла.

— Расалом.

— Что это за имя такое?

— Очень древнее.

— Это что, их фамилия? — спросил Билл.

— Чья? — Старик выглядел удивленным.

— Рафа и его сестры.

— Нет никакой сестры. Только один Расалом. В определенных рамках он может принимать разное обличье. Та, что называла себя Сарой, и тот, что называет себя Рафом, — одно и то же лицо.

— Нет, — сказал Билл, закрывая глаза и откидывая назад голову. — Этого быть не может.

— Но почему этого не может быть? После всего, что случилось с пустым насквозь Гербертом Ломом, с Дэнни, почему не поверить в этот нехитрый трюк?

Он открыл глаза и посмотрел на Вейера.

— Это лежит за пределами нашего понимания, да?

— Это лежит за пределами всякого понимания, — сказал Вейер.

— С кем мы имеем дело?

— С Расаломом.

— А кто это, черт его подери? — вмешался Аугустино.

Вейер вздохнул.