Кэрол вернулась в квартиру Глэкена вместе со всеми и теперь через разбитые окна наблюдала за толпой, собравшейся внизу, прислушиваясь к шуму, который усиливался всякий раз, когда вновь прибывших встречали объятиями и одобрительными возгласами. Это был приятный шум, означавший, что люди понемногу приходят в себя от охватившего их страха. Некоторые смельчаки пошли вслед за лучом, просочившимся в Центральный парк, но их было не много и зашли они не очень далеко.
– Это все благодаря радио, – сказал Джек. – Единственная станция, которая по-прежнему вещает в городе, передает сообщение, призывающее всех сюда.
Внезапно внизу все стихло.
– Что там случилось? – спросил Билл.
У Кэрол тревожно забилось сердце, и она сжала его руку.
– Мне кажется, свет померк. Скажи, что я ошибаюсь, Билл. Скажи!
Билл посмотрел на нее, потом перевел взгляд на окна.
– Нет... Боюсь, ты права. Посмотри – он меркнет на глазах.
– Значит, Глэкен побежден, – послышался голос.
Все обернулись. Ник сидел на диване, там, где они оставили его, глядя на потухший камин.
– Глэкен проиграл. Расалом – хозяин положения.
– Глэкен... мертв? – это спросила Сильвия, подскочив к Нику. Кэрол удивила такая забота. Ей казалось, что Сильвия ненавидит Глэкена из-за Джеффи.
– Еще нет, – ответил Ник, – но скоро умрет. Сначала умрем мы. Потом он. Медленной смертью.
Кэрол услышала топот толпы, а потом крики ужаса. Она снова повернулась к окну, и ей вдруг показалось, что от этих отчаянных криков меркнет свет. С замиранием сердца наблюдала она, как день за окном переходит в вечерние сумерки.