Зах заметил, что остальные зрители по большей части сидят парами. Тут и там голова мягко покачивалась над коленями, лишь наполовину скрытая полой грязного пальто. Зах смотрел фильм еще несколько минут. Как раз в тот момент, когда он начал втягиваться в происходящее на экране, кто-то скользнул на кресло у прохода рядом с ним и положил ему на ногу теплую руку.

Он повернулся с давно отрепетированным «отвали» на губах. Сколько он себя помнил, он сталкивался с подобными ситуациями в кино, но он не такая уж проститутка, чтобы дать какому-то анонимному извращенцу делать себе минет, нет уж.

Но вместо того, чтобы дать волю словам, Зах только молча смотрел. В соседнем кресле сидел Кальвин.

На гитаристе был угольно-черный костюм с черной водолазкой. Его худощавое усмехающееся лицо словно плыло в полутьме зрительного зала. Светлые волосы были зализаны назад, что придавало ему что-то коварно-лисье. Давление его пальцев усилилось. Когда он наклонился, чтобы прошептать, его губы коснулись уха Заха:

— Тебе этого хочется так же сильно, как мне.

Нет, мне просто нужен Тревор, подумал Зах. Чтобы сказать это, он разжал губы, но вышло: «Черт, да». Тут рот Кальвина атаковал губы Заха, рука Кальвина скользнула вверх к его паху, потянула за молнию, высвобождая жадный предательский член. Пальцы Кальвина умело сжимали его и поглаживали. Обвив руками шею Кальвина, Зах принялся целовать его в ответ. Их языки обменивались расплавленными тайнами.

Это все, чего мы вообще могли хотеть друг от друга, думал Зах, грязно приземленного, безо всяких последствий, траха. Что в этом дурного? Он не мог вспомнить, почему они остановились в прошлый раз.

Кожа на его шарах стягивалась, ныл и пульсировал член. Зах оборвал поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, и за плечом Кальвина увидел киноэкран. Рука скользила вверх-вниз по пенису, в котором он признал свой собственный. Камера отъехала — и он разглядел сплетенные голые руки и ноги, включая руку, на бицепсе которой красовалась татуировка с персонажем комиксов; Зах распознал «Сумасшедшего Кота». Очевидно, в этой Вселенной Мистера Натурала еще не придумали. Ну, бессвязно подумал он, Кот все равно был шестерка-халявщик.

Камера снова надвинулась на ладонь. Убыстряющийся ритм соответствовал движениям Кальвина. Зах чувствовал, что вот-вот круто кончит. Экран заполнила поблескивающая пурпурная плоть, гигантские скользкие пальцы. И вот сперма пульсирует с огромных губ кинопениса, а также с его собственного ноющего члена.

Но Зах видел только то, что происходило на экране. Описав в воздухе смертельную радужную дугу, сперма приземлилась в руку и начала разъедать кожу. Крохотные дырочки появлялись в тех местах, куда она падала, эти дырочки скворча расползались, превращая слои плоти и мускулов в почерневшее кружево. Плоть стекала и скапывала с каркаса пальцев, пузырясь, сбегала вниз по всей длине пениса. А гигантские скелетные пальцы еще продолжали поглаживать. И рука Кальвина все еще двигалась у него на коленях.