— Восемьдесят четыре. Нет, нет, постойте. — Он задумался. — Две ночи назад умер Данилка. Восемьдесят три. Когда я только прибыл сюда, здесь было больше четырехсот, но… — Он пожал плечами, глаза его нашли Майкла. — Вы прибыли спасать нас?

Майкл не знал, что ответить. Он решил, что лучше сказать правду. — Нет.

— А, — кивнул заключенный. — Тогда, значит, из-за газа, верно? Вы здесь из-за него? Ну, это хорошо. Мы-то уже все равно мертвые. Если эта штука когда-нибудь выйдет отсюда, я с дрожью…

Что-то забарабанило в ворота из рифленой жести.

Сердце у Майкла дрогнуло, а Лазарев дернулся так, что лезвие еще глубже вышло в шею солдата. Чесна отвела ствол автомата ото лба солдата, оставив там, где он прижимался, белый кружок, и направила оружие в сторону ворот.

Снова что-то ударило по металлу. Приклад винтовки или полицейская дубинка, — подумал Майкл. Вслед за этим раздался голос: — Эй, Рейнхарт! Открывай!

Солдат прохрипел: — Это меня зовут.

— Нет, не его, — сказал седоволосый заключенный. — Его зовут Карслен. Рейнхарт — на полу.

— Рейнхарт! — кричал солдат снаружи. — Открывай, черт тебя побери! Мы знаем, что эта красотка у тебя!

Женщина-заключенная, та самая, которую толкнули винтовкой, с бледным лицом, обрамленным черными волосами, как камея, взялась за молоток. Костяшки пальцев на рукоятке побелели.

— Ну, давай же, будь другом! — Это был другой голос. — Зачем ты утащил ее себе?

— Скажи им убираться прочь, — приказала Чесна. Глаза у нее были жесткие, но в голосе чувствовалось беспокойство.

— Нет, — сказал Майкл. — Они придут тем же путем, каким пришли мы. Вставай на ноги. — Карслен встал. — К воротам. Ну, шевелись. — Он пошел за нацистом, Чесна тоже. Майкл прижал ствол автомата к его позвоночнику. — Скажи им, чтобы подождали минуту.

— Подождите минуту, — крикнул Карслен.

— Ну, так-то лучше! — сказал один из людей снаружи. — Вы, сволочи, думали, что сможете обмануть нас, да?

Ворота поднимались лебедкой, приводимой в действие маховиком. Майкл отступил в сторону. — Поднимай ворота, медленно. — Чесна уступила ему дорогу, Карслен подошел и стал вращать маховик. Ворота начали подниматься.

Но в этот момент Рейнхарт, который последние минуты просто притворялся, неожиданно сел у ног Лазарева, прижимая рукой два сломанных ребра, и ударил по стене рядом со столом с картами. Лазарев вскрикнул и ударил ножом, вонзив его в плечо Рейнхарта, но то, что случилось, исправить он уже не мог.

Кулак Рейнхарта ударился в красную кнопку на стене, к которой вела проводка, и где-то на крыше здания завыла сирена.