— Джонатан, ради Бога, ты не ранен? — воскликнул Могенс.

Грейвс ответил не сразу. Вначале он осмотрел себя, скосив глаза. Клыки упыря рассекли его куртку, а с ней и рубашку, словно острым лезвием, но кожа под ними осталась невредимой.

— Быстрее, — крикнул Том. — Я больше не могу его удерживать!

И действительно, упырь уже поднялся на полусогнутые. Его мелющие челюсти с торчащими клыками и капающей слюной снова и снова вгрызались в веревки, и было делом лишь нескольких секунд, когда он, стряхнув Тома, приложит все силы, чтобы выпутаться из ловушки.

На этот раз они попробовали навалиться все втроем. Упырь заревел и бешено замолотил лапищами, но их совместный натиск — особенно яростный со стороны Тома — оказался даже для него непреодолим. Чудище завалилось на бок, правда, погребая под собой разметавшиеся локоны Тома, а Могенс и Грейвс воспользовались случаем, чтобы в лихорадочном темпе опутать его как следует. Бестия рвала и метала, пуская в ход клыки и когти, однако его нечеловеческая мощь в слепой ярости играла против него самого, ибо, чем отчаяннее он сопротивлялся, тем безнадежнее запутывался в ячейках сети. И несколько мгновений спустя он практически сам вывел себя из строя, быстрее и основательнее, чем это сделали бы его противники. Он уже не выл, он в исступлении рычал и брызгал слюной.

Грейвс, тяжело дыша, встал на ноги и отступил на шаг.

— Все целы? — устало спросил он.

Могенс пожал плечами — единственное, на что он был сейчас способен. Он принял на себя основную массу тычков и ударов и подумал, что завтра не одно бедро будет представлять собой сплошной синяк. Но серьезных ранений вроде бы не было.

Том, похоже, тоже отделался только испугом. А единственным уроном Грейвса были его располосованные куртка и рубашка.

— Вот и хорошо, — Грейвс изобразил улыбку. — Тогда давайте засунем его в ящик. Да побыстрее.

Хоть монстр и был надежно упакован и, можно сказать, обезврежен, Могенсу стоило немалого мужества снова приблизиться к нему и помочь Грейвсу и Тому. И не только мужества, но и неожиданно много сил. Даже если вычесть невероятную тяжесть канатов, упырь все равно весил вдвое больше того, чем должен бы — ведь величиной он был со среднерослого человека, и хоть могуч, но не так уж массивен, чтобы столько весить.

И все же он был так тяжел, что даже втроем им едва удавалось его, спеленутого по рукам и ногам, поднять. К тому же дополнительные сложности им создавало то, что монстр, урча и плюясь, извивался и бросался из стороны в сторону. Могенс заработал еще пару синяков, а Том получил такой пинок в живот, что взвыл от боли. Но в конце концов им удалось затащить его в деревянный гроб. И пока Том и Могенс по указанию Грейвса прижимали упыря, сам Грейвс, натужно пыхтя, сковывал левое запястье бестии кандалами, привинченными к внутренней стороне ящика. Его сил хватило еще и на то, чтобы сделать то же и с правой рукой монстра, но потом он обессиленно опустился на пол и уронил голову на грудь. Том предоставил Могенсу одному сдерживать чудовище, а сам перенял у Грейвса неблагодарное занятие фиксировать остальные конечности упыря железными кольцами. Из носа у него текла кровь, и, когда он наконец закончил, так же тяжело дыша, опустился рядом с Грейвсом. У него не осталось даже сил поднять руку и вытереть кровь.