Радиоприемник был включен. Спортивный комментатор поставил диск с какой-то музыкой — видимо, чтобы дать отдых голосовым связкам, или, возможно, ему нужно было отойти и облегчить мочевой пузырь. Фет распознал — как раз в тот момент, когда Гус круто вывернул руль и взлетел на тротуар, чтобы обогнуть скопление брошенных автомобилей, — песню Элтона Джона «Не позволяй солнцу кончить на меня».

Василий резким движением выключил радио, пояснив:

— Это не смешно.

Лихо затормозив, машины остановились у высокого здания, фасадом выходящего на Центральный парк. Именно в таком месте, как всегда представлялось Фету, и должны были обитать вампиры. Если смотреть, задрав голову, с тротуара, оно вырисовывалось на фоне дымного неба как готическая башня.

Фет, бок о бок с Сетракяном, прошел в парадную дверь. Оба держали в руках серебряные мечи. Вплотную за ними шествовал Анхель, а следом — вроде как беспечно, даже насвистывая некую мелодию — двигался Гус.

Стены фойе были оклеены дорогими коричневыми обоями. Здесь царили сумрак и пустота.

У Гуса нашелся ключ, который приводил в действие пассажирский лифт — небольшую клетку из железных прутьев, окрашенных в зеленый цвет; несущие тросы были отчетливо видны. Викторианский стиль — что внутри, что снаружи.

Коридор самого верхнего этажа был в процессе ремонта — или, во всяком случае, его специально оставили в таком виде. Гус выложил свое оружие на столообразную поверхность нижнего яруса строительных лесов.

— Все должны разоружиться здесь, — сказал он.

Фет посмотрел на Сетракяна. Профессор даже не пошевелился, чтобы расстаться с тростью, поэтому Фет лишь крепче сжал свой меч.

— Ладно, пусть будет по-вашему, — согласился Гус.

Оставив Анхеля в коридоре, Гус подвел профессора и Фета к единственной на этаже двери. Они поднялись по короткой — в три ступеньки — лестнице и вошли в темную прихожую. В воздухе ощущался легкий, привычный уже смрад — смесь нашатыря и запаха земли. А еще здесь чувствовалось тепло, причем оно было явно не искусственного происхождения. Гус раздвинул тяжелую занавесь — за ней обнаружилась широкая комната с тремя окнами, из которых открывался вид на парк.

На фоне каждого окна очерчивалось по силуэту. Три силуэта — трое существ: безволосых, лишенных какой бы то ни было одежды. Они стояли неподвижно, казалось, даже более неподвижно, чем само здание, словно были статуями, назначенными кем-то в караул над каньоном Центрального парка.

Фет вознес свой серебряный меч — его лезвие было наклонено вперед, словно стрелка прибора, среагировавшего на присутствие зла. В ту же секунду он почувствовал сильный удар по правой руке, и рукоятка меча вылетела из его пальцев. Левая рука, та, что держала оружейную сумку, вдруг стала совсем легкой и сама по себе дернулась вверх, сложившись в локте.