По пути к двери Сетракян бросил последний взгляд на стеклянную банку, в которой хранились останки расчлененного сердца его жены. Он долго облучал кровяного червя ультрафиолетом и в конце концов убил его — раз и навсегда. Теперь же этот орган, столь долго находившийся во власти паразита, лишь чернел день ото дня, разлагаясь, как и положено биологической субстанции.

Сетракян смотрел на банку так, как если бы перед его взором была могила любимого человека. Он именно этого и хотел: банка с сердцем Мириам должна была стать последним предметом, увиденным им в этом доме. Потому как Сетракян твердо знал: он больше никогда не вернется сюда.

Эф сидел в одиночестве на длинной деревянной скамье, приставленной к стене операционного зала. Агента ФБР звали Леш. Его стол и стул располагались примерно в метре от той незримой черты, которая служила пределом досягаемости Эфа. Левое запястье Эфа было приковано к стальной штанге — она шла вдоль стены как раз над скамьей и напоминала вспомогательный поручень, которым оборудуют ванны для инвалидов. Эфу приходилось сидеть немного ссутулившись и вытянув вперед правую ногу, чтобы удобнее чувствовать себя с ножом, который по-прежнему размещался у него за поясом. По возвращении Эфа от Палмера его никто так и не обыскал.

У агента Леша был лицевой тик. Его левый глаз время от времени самопроизвольно подмигивал, отчего в пляс пускалась вся щека, однако на речь это не влияло. На столе в его закутке стояли фотографии детей школьного возраста в недорогих рамках.

— Итак, — сказал агент. — Эта самая штука. Я все же не понимаю. Она что — вирус или паразит?

— И то, и другое, — ответил Эф. Он старался говорить рассудительно, надеясь своими словами как-нибудь вымостить путь к свободе. — Вирус передается с паразитом, имеющим форму кровяного червя. А сам паразит проникает в организм человека во время заражения, через горловое жало.

Агент Леш непроизвольно моргнул и принялся строчить в блокноте, записывая услышанное.

Значит, ФБР все же принялось в конце концов доискиваться до сути — только слишком поздно. Хорошие следаки — вроде агента Леша — действовали в самом низу, в широком основании пирамиды, не имея ни малейшего представления, что все уже решено теми, кто располагался на самой верхушке.

— А где же те двое? — спросил Эф. — Двое других агентов?

— Какие еще двое?

— Те, которые возили меня в город на вертолете.

Агент Леш поднялся, чтобы лучше видеть другие закутки операционного зала. Несколько преданных делу агентов все еще оставались на работе.

— Эй, кто-нибудь из присутствующих возил доктора Гудуэдера на птичке в город?