— Это правда, что вы привлечены к делу в качестве свидетеля? — жадно спросил мужичок, тоже смотревший американское кино.

Бросив на край стойки карту-ключ, Нина рванулась к выходу — и на пороге гостиницы, уже снаружи, столкнулась со знакомым следователем.

— А я за вами, — сказал он вместо приветствия.

* * *

— Я должна уехать немедленно.

— Не волнуйтесь. Уедете.

Машина следователя, старинный «бобик», ухитрилась влипнуть в единственную на весь город пробку. Когда, простояв на центральном проспекте полчаса, «бобик» свернул на узкую административную улочку, о нервы издерганной Нины можно было прикуривать сигарету.

Следственное управление оказалось серым офисным зданием со множеством коридоров и комнат. На белых дверях сортиров развешены были таблички, повелевающие соблюдать чистоту; Нину привели в большой кабинет, где между плоскостями из тусклого линолеума и рыжеватой штукатурки заключались скрипучий стол, выводок стульев, сейф и армия фанерных шкафов.

— Мы нарушаем установленный порядок, — нервно сказал следователь. — Нужно было прислать вам повестку, вот эту. — Он выложил на край стола документ с печатью. — Но времени катастрофически не хватает. Вы ведь хотите уехать поскорее, так?

— Я вам кое-что хочу показать, — сказала Нина, осененная. — Вы помните номер, который напечатан на счетах? Вот…

Она вытащила телефон, включила, трясущимися пальцами набрала сообщение: «Почему умер Егор Денисович?»

Ответа не последовало. Нина ждала секунду, и две, и двадцать; следователь вздохнул:

— Давайте не будем отвлекаться.

— Посмотрите! — Нина открыла одно из сообщений в папке «Полученные». — Он мне отвечал!

Следователь взял ее телефон. Меланхолически просмотрел записи. Вздрогнул, будто запнувшись обо что-то взглядом. Посмотрел на Нину:

— А… скажите…

— Что?

— Ничего. — Следователь еще больше помрачнел. — Нет, все понятно… Возьмите.

Он вернул ей телефон.

— Вы ведь можете узнать, на кого зарегистрирован тот номер? — не сдавалась Нина.