В эту сторону во время последнего обхода Эльвира еще не заходила, но где-то в памяти у нее отложилось, что здесь работало пятнадцать человек, среди которых заметно выделялся высокий бородатый мужчина, во время первой констрикторской атаки запретивший докладывать о произошедшем Рудольфу. Кроме того, ей запомнился молодой человек в ярко-зеленой рубашке, пожилой гражданин, слишком солидный для строительных работ, и еще один человек, приметный черными брюками с отливом. Именно их Эльвира и увидела в одной из комнат с широко распахнутыми дверями. На этот раз она просто завопила — не выдержали нервы. Все-таки нелегко привыкнуть к виду изувеченных трупов, а здесь, к тому же, она не ожидала их увидеть. Оказавшиеся бесполезными ружья валялись у стены — ими то ли не успели, то ли не смогли воспользоваться. Вероятно, здесь «поработал» свой — кладка осталась целой, на светло-рыжем кирпиче отпечаталось лишь несколько темных пятен.

Попятившись назад, Эльвира развернулась и побежала — этот коридор выходил на новый круг.

— Тревога! — продолжала выкрикивать она на ходу. — Помогите! Эй, кто-нибудь…

Никто не отзывался, только где-то на приличном отдалении приглушенно звучали выстрелы — отсюда сложно было определить, в каком именно месте шел бой. То ли эхо шутило, то ли стреляли сразу в нескольких местах, но звук прыгал, как стрекотание кузнечиков.

— Люди! Отзовитесь же, люди!

* * *

Они стояли плечом к плечу — четверо людей, почти не знакомых друг с другом, на минуту сближенных общей выпивкой, оживившей чисто деловые отношения, и навсегда, быть может, повязанных работой, а теперь и необходимостью вместе защищаться. Вероятно, в иной обстановке они никогда бы не подали друг другу руки, но теперь они стояли рядом и стреляли в тех, с кем могли бы когда-то или вместе выпить, или спокойно разминуться на улице. Стреляли упорно, целясь едва ли не механически, и выстрелы звучали с монотонной частотой, сходной с той, с какой бились в стену констрикторы. А убийцы шли и шли — неспешно, вразвалочку; шли, переступая через мертвые тела, шли, не испытывая страха перед собственной смертью, не видя опасности, не видя вообще ничего, кроме четверых людей, которых можно задушить, прежде чем болезнь возьмет свое и отправит их на тот свет вслед за своими жертвами.

— …А та старушка… — Один из стреляющих поймал себя на том, что все еще продолжает шепотом рассказывать о пережитом потрясении. — …чем-то напоминала мою бабушку…

— Заткнись! — перезаряжая ружье, цыкнул на него сосед справа.

— …Она была нормальной, нормальной!