- Дальше вы сами. И да продолжится ваше существование полным преуспевания и самозабвения.

Дино нерешительно переминался с ноги на ногу, не решаясь войти в зыбкое поле.

- Смелее. Будет немного неприятно, но это поможет вам вспомнить.

Дино двинулся сквозь лучи. Лёгкие покалывания, похожие на мягкие разряды тока пронзили его тело со всех сторон.

Глава 26.

Отрепьев постучал ещё раз, уже сильнее. Он не сомневался, что подозреваемый скрылся за этой дверью. Кто-то же его пустил? Охрана, сообщники? Как он выбрался из камеры - завтра разберёмся, а сейчас надо во что бы то ни стало достать его, пока снова не совершил чего-нибудь.

Как же это происходит, где та грань, перейдя которую человек из умницы и всеобщего любимца становится жестоким убийцей? Разве эти чёртовы бумажки стоят того, чтобы ради них грохнуть собственную тётку? Или бабку, да какая там разница!

Григорий попытался постучать ногой, но нога в промокшем ботинке соскользнула и тупая боль пронзила отбитую пятку. Кондовая дверь умела отражать удары.

- Вымерли все что ли, ёхана булочка!

Прихрамывая, он отошёл на некоторое расстояние и осмотрел здание. Ни одно окно старинного, с сохранившейся лепниной, особнячка архива не освещалось, а сам он казался непривлекательным и заброшенным в лабиринте улочек.

- Я тебя достану! - пообещал Григорий и двинулся вкруговую. У каждого здания, как и у человека, есть свои слабые, незащищённые места. И у этого должны быть!

Цепким взглядом ищейки он внимательно прощупывал каждый метр неприступного с виду, в решётках, строения.

С того момента, как он, случайно проезжая мимо, вдруг увидел воровато озирающуюся знакомую фигуру, прошло минут сорок, не больше. И если здесь нет чёрного входа, то убийца всё ещё внутри. Отрепьев окончательно уверился в виновности Дино, иначе зачем ему было сбегать из КПЗ, если не виновен?

Вдруг он увидел незарешёченное оконце. Крохотное, в которое, казалось, пролезть может только ребёнок, чернело оно под самой крышей. Тренированному телу не составило бы большого труда забраться наверх по многочисленным уступам, предусмотрительно оставленным уже советским архитектором, перекроившим внешнюю планировку согласно новым веяниям. Но Отрепьев с трудом подтягивался на мокрых от дождя уступах и волочил ушибленную ногу. 'Кто так строит! Растрелли, ёхана булочка! - пыхтел он, с упорством альпиниста преодолевая уступ за уступом. - Это ж мечта любого форточника!'

Левая нога соскользнула и если бы не водосточная труба, за которую он успел вовремя ухватиться, лежать бы ему внизу уже не только с отбитой пяткой.