В сумеречном свете на фоне явно неземного пейзажа смутно угадывались призрачные очертания фантастических сооружений и летательных аппаратов, окутанных лучами маленького, похожего на звезду, солнца. Хаотичное, на первый взгляд, нагромождение красок, грубо размазанных перемешанных мазков, оливковых теней и каштановых золотистых оттенков издалека являло собой ирреальную, но совершенно чёткую фантасмагорию.

'Бля, я тоже так могу!' - недоумённо пожал он здоровущими плечами, а вслух спросил:

- И за что его к нам, раз такой гениальный?

- Это не наше дело! Органы перед нами не отчитываются.

- Пить, - облизнул Дино пересохшие губы. Ослабевшей рукой он дотянулся к стоявшей на тумбочке среди завала выдавленных тюбиков с краской, грязной, в мутных подтёках, баночке из-под майонеза. По прозрачной поверхности жидкости гуляли ослепительные размытые гроздья бликов, пойманные из зарешеченого окна и отражаясь, они превращались в приклеенные к потолку пятна качающихся солнечных зайчиков. Дино жадно припал к банке, тонкие потоки заструились, выливаясь изо рта, путались в бороде и протекая сквозь нее, падали каплями на впалую грудь.

Над ним склонилось уставшее полное лицо с моржовыми усами.

- Я тебе кашки принёс, поешь. А то уж пятые сутки не ешь ничего.

На кровати лежал крайне исхудавший нежилец. В нём трудно было узнать бывшего архивариуса. Щёки его ввалились, лицо осунулось, русые волосы спутанными космами расметались по подушке, открывая высокий лоб, рыжеватая бородка, которая изменила лицо до неузнаваемости, топорщилась и только глубоко запавшие глаза, немного затуманенные, лучились спокойно-глубоким светом, исходящим, казалось, из глубоких колодцев живой любви.

' С него бы иконы писать!' - Аристарх Нилович, или как его здесь все называли, просто Нилыч, а то и Вилыч за его без конца прописываемые болезненные уколы, зачарованно вглядывался в измождённые черты больного.

- Где я?

- Не волнуйся, - Нилыч заботливо укрыл больного. - В психиатрической клинике. А я - твой лечащий врач.

Дино застонал. Снова резкая боль пронзила его, словно кто-то невидимый наносил удары в разные части тела.

Доктор приподнял простынь и обомлел.

- Твою мать! Семён!

Лысый санитар, и сам оказавшийся похожим на собаку-убийцу, шустро для его комплекции подскочил к кровати и с изумлением смотрел как по исхудавшему телу, выпирающим рёбрам, по лицу, шее и груди расползаются на глазах огромные кровоподтёки.

- Да тут священник нужен, - ахнул Семён.

- Мескалин давай! Быстро!

От укола Дино буквально выбросило из пылающего жаром тела. Он едва успел заметить далеко внизу склонившихся над распростёртым на кровати очень худым человеком, в котором с трудом узнал себя, двоих людей в белых халатах, как снова оказался в зыбком молочно-серебряном бульоне астрала и завис в недоумении.