И только «хозяин» успел внести в дом большую кастрюлю с кашей, как хлынул ливень.

Это было настоящее буйство природных сил! Расположенный на открытой всем ветрам, лишенной растительности вершине холма, приют «Перелесок» содрогался от урагана. Скрипели и трещали бревенчатые стены, дико выла печная труба, звенели стекла, с грохотом хлопала входная дверь, на которой сорвался крючок. Молнии одна за другой ударяли в землю перед домом, ужасающие раскаты грома сливались с грохотом водяных потоков, обрушившихся с черных небес на ничем не защищенную землю…

Ку стояла возле маленького окошка, в щели которого врывался прохладный, пропитанный озоном воздух. Она то и дело зажмуривалась, ей казалось, что вот сейчас, сейчас строение рухнет, и всю застоявшуюся десятилетиями вонь, копоть, блох, клопов, грязные тюфяки и тюремные нары, винный перегар и гнусную матерную брань — все это унесет мощным потоком в какую-то черную бездну, из которой никто еще не возвращался…

И тут она увидела его! Он стоял посреди двора, в футболке с короткими рукавами, подставив лицо ливневым потокам. Вокруг него били в землю молнии, и в их призрачных отсветах лицо его казалось жутко-прекрасным. Он хохотал при каждом раскате грома, он сам был частью этой взбесившейся стихии — и он был ее центром, ее источником, ее пульсом!

Все, кто стоял в прихожей возле окон, онемели от страха. Ведь молнии ударяли в полуметре от его ног!.. Этот человек явно сошел с ума. В любую минуту он мог превратиться в обугленный труп!

Ку зажмурилась, будучи совершенно уверенной в том, что следующая молния ударит в белокурый затылок безумца. И в его хохоте, и в выражении его тонкого, бледного лица было что-то дьявольское!

Петер Майер…

Гроза внезапно прекратилась. Ни дождя, ни ветра, ни отзвуков грома — ничего.

Удовлетворенно вдохнув насыщенный озоном воздух, промокший насквозь Петер Майер вошел в дом. Все молча расступились перед ним, и он, не обращая внимания на стекавшую с него на пол воду, направился в комнату для инструктора.

Но когда он проходил мимо Ку, взгляды их встретились — да, это был тот самый пастух с Синевира! — и на этот раз мгновение это было чуть более долгим, в его синих, странного разреза глазах было столько жара, что у Ку даже дух перехватило. Пастух, Андраш, Петер Майер… В растерянности Ку молча смотрела, как он исчез за узкой бревенчатой дверью.

Ку продолжала стоять у окна. Все постепенно расходились спать. Сестры Ли-Ли и Фео сидели в столовой, на тянущейся вдоль стола скамье, и пытались читать. Несколько пожилых женщин, оказавшихся в группе туристов, тоже сидели за столом и вязали.