Единственные имевшиеся у них механические часы отсырели и остановились, и никто точно не знал, сколько они уже идут так. Ненастье приглушило жизнь в этой дикой местности, оставив четверым идущим лишь смутную перспективу движения в неизвестность, в туман и мрак.

Стремительно приближался вечер.

— Черт, — сказала Ку, идущая впереди, — мы так и не дотащимся к ночи до Синевира…

Остальные молча вздохнули.

— Стойте-ка! Я что-то вижу! — воскликнула Фео, высовываясь из-под пленки. — Вижу дым!

— Какой, к черту, дым? — сердито ответила Ку, даже не замедлив шага.

Но дорога уже шла вниз — этого никто не мог отрицать. И вскоре они увидели костер.

— Ура! — закричали одновременно сестры Ли-Ли.

— Еще не известно, кто там, — не оборачиваясь, пробормотала Ку, — чего вы обрадовались?

Некоторое время все молча стояли и прислушивались к бесконечному стуку капель по натянутой пленке. Дождь, сырая, холодная ночевка… Кого это могло обрадовать? Еще в Рахове они собирались присоединиться к какой-нибудь организованной группе туристов и побродить по Карпатам, но их вдруг понесло зачем-то на Синевир…

— Предлагаю отклониться в сторону, — деловито произнесла Фео, — лично мне не хотелось бы на ночь глядя знакомиться в этой глуши с мужиками!

— Мне тоже, — сухо заметила Ку.

И без лишних слов накрытая пленкой процессия свернула с дороги. Это была излишняя предосторожность, потому что никто их и не увидел бы, скрытых дождем, туманом и предвечерним сумраком. Спускаясь вниз по склону среди редко стоявших елей и берез, девушки вдруг разом остановились: впереди было открытое, безмолвное пространство, зияющая пропасть тьмы в преддверии ночи.

Синевир!

Они долго стояли так, всматриваясь в темные глубины озера. Сестры Ли-Ли первыми услышали крадущиеся шаги, фырканье и пыхтенье.

— Кабан… — еле слышно сказала одна из них, — или волк…

Моментально сбившись в кучу, девушки повернулись к зарослям кустарника, откуда доносились подозрительные звуки. Подняв с земли обрубок толстой ветки, Фео с размаху бросила его в кусты.

— Ты с ума сошла! — испуганно прошептала одна из сестер.

Из кустов послышалось приглушенное, басовитое рычанье.

Все четверо напряженно ждали.