«Хозяин» вытаращил на него глаза, но промолчал. Сходив в дом, он принес кое-что из своих припасов: копченый окорок, хлеб и бутылку вина.
— Так ты, стало быть, теперь лесничий? — спросил «хозяин» после того, как нос его изрядно покраснел.
Петер Майер кивнул. Девушка по-прежнему сидела у него на коленях, не испытывая никакого желания слезать.
— Ты должен помочь мне, «хозяин», — сказал Петер Майер, переходя на местный говор, — ведь ты всегда помогал мне! К зиме я должен построить дом.
«Хозяин» задумался. Налил себе еще вина, отломил кусок черствого хлеба, бросил красноречивый взгляд на девушку, глубоко вздохнул и сказал:
— Дело, как я понимаю, спешное?
— Спешное! — засмеялся Петер Майер. — Ведь жизнь такая короткая штука! Правда, Оля?
Взявшись за руки, они пошли дальше, в сторону лесничества. И когда внизу, среди вековых елей, заблестела в полуденном свете гладкая поверхность озера, они остановились, выбирая место для своего будущего дома.
ЗВОНЫ (Исповедь молодой ведьмы)
ЗВОНЫ
Порой мне хочется уйти от этой жизни, скрыться, спрятаться, исчезнуть. Это происходит в те моменты, когда во мне просыпается нечто неведомое мне самой и совершенно чуждое моему окружению, когда мое сознание наполняется ровным, мощным светом, пожирающим сомнения, колебания, нерешительность, страх. Я просыпаюсь для какой-то иной реальности, стряхивая с себя свое повседневное, ничтожное обличив. Я просыпаюсь, чтобы исчезнуть.
Впервые тягу к такому исчезновению я ощутила в девятнадцать лет и одновременно почувствовала в себе ошеломляюще-странные, совершенно сбившие меня с толку способности. У меня появилось двойное зрение: все предметы, вещи, люди, дома, все, что окружало меня, оставалось прежним, и в то же время на фоне этого текла какая-то иная жизнь, не мешающая ходу обычной жизни, но тесно с ней переплетенная, так что все, что ежедневно происходило у меня на глазах, сразу обретало иной смысл и содержание. Временами эта «вторая» реальность становилась настолько интенсивной, что я ясно различала незнакомые голоса, говорящие на чужих языках, видела силуэты фигур и лица, несущие на себе отпечаток каких-то неизвестных мне страстей, даже ощущала запахи, совершенно не соответствующие моему «естественному» окружению.
Разумеется, первой моей мыслью было обратиться к психиатру, честно рассказать ему обо всем, попытаться «вылечиться». Но что-то удерживало меня от этого, что-то говорило мне, что со мной все в порядке и что такое двойное зрение — мое естественное состояние. И я держала в тайне знание о самой себе — до того момента, пока случай не вынудил меня внезапно раскрыть свои карты.