— Размечтался о мирной, беззаботной жизни? — усмехнулась моя собеседница. — Ну-ну…

Я довольно сильно вздрогнул. Холодок страха пополз к сердцу.

И тут я припомнил свою беседу с женой в дороге, на ночном шоссе — сразу после нашей встречи. Беседу о страхе. Родившаяся тогда веселая ярость вернулась ко мне, и я повторил вслух слова, которые тогда произнес про себя:

— Оставьте угрозы, леди. Эта карта уже бита. Мирную, беззаботную жизнь я однажды потерял и теперь заработал ее по праву. И я, и моя жена, и даже дети — мы все научились…

Я собирался гордо закончить: «научились справляться с трудностями», но вовремя одернул себя: не стоит зарекаться! Не со всеми же трудностями на свете мы столкнулись в этот тяжелый период.

— …Мы многому научились, — добавил я без апломба.

— Тогда расстанемся! — вдруг устало предложила моя собеседница. Ее взгляд оставался темным, недобрым, но он уже не давил, как прежде. У меня, наконец, прекратила кружиться голова: напряжение спадало. — Я тебя не держу.

Женщина оперлась ладонями о подлокотники, медленно приподнялась, недоверчиво косясь на меня. Я не двинулся с места, и она разочарованно откинулась на спинку кресла. Лицо застыло в мучительном ожидании.

— И не держал. А ты до сих пор здесь.

Молчание.

Впервые в жизни я не знал, что спросить, поскольку вопрос будет про судьбу и жизнь детей и жены, а я не представлял, как добиться правдивого и ясного ответа.

— Ты веришь в судьбу?

От неожиданности я не нашелся что сказать.

— Это была случайность. — Ее голос звучал монотонно, будто она тщательно взвешивала слова или произносила заученный текст. — Ты случайно налетел на меня, а я случайно обронила свою вещь. Это было ошибкой. Это было неправильно. Я должна была найти ее и вернуть. Ты ее уничтожил — ты должен был заплатить.

Верить ли туманным объяснениям? Я нарочито небрежно произнес, стараясь не горячиться:

— Следовало крепче держать свое опасное сокровище. Ты все еще надеешься получить какую-то плату?

— Разрешите мне занять место!

Густой мужской бас. Пассажир с соседнего кресла вернулся. Моя собеседница безропотно поднялась и стала вновь протискиваться мимо меня. Я отвел колени в сторону, а подниматься не стал: я уже догадался — пока занимаю ее место, она будет на виду и не ускользнет. Опять меня окатило удушливым запахом ее духов. Линда иногда пользовалась такими. Кожаный ремешок, грубовато и нелепо смотрящийся без подвески на фоне изящной блузки и модного костюма…

Она молча, не оборачиваясь, шагнула вперед. Я вдруг ясно увидел диспозицию: она сейчас находится между мной и моей семьей и движется вперед. Какими бы намерениями она ни руководствовалась, я не сумею оказаться рядом с женой и детьми раньше. Пассажиры в большинстве спали; сосед справа приник к иллюминатору.