И все закончилось.
Последний огненный шар поднялся в небо, точно маленькое умирающее солнце. Дью встал и, как зомби, медленно побрел вперед.
Зеленый свет погас. Кто-то захлопнул ту дверь, захлопнул весьма резко. Папаша тоже исчез, и теперь Перри твердо знал, что на этот раз — навсегда.
Глаза его приоткрылись. Впервые за неделю в голове вертелись собственные мысли. Боль отступила, но только благодаря лекарствам. Боль — это способ, которым тело дает понять, что с ним что-то неладно. Перри теперь лучше, чем когда бы то ни было, чувствовал свое тело. Он и без боли знал, что с ним не все в порядке.
Голоса исчезли, осталось только эхо от полусотни криков. Улей в Ваджамеге стерт с лица земли. Перри ощущал, что его больше нет. Лихорадка прошла. Смерть улья освободила его от безумия. Почти…
Перри с трудом повернул голову и увидел людей в биокостюмах по обе стороны от койки. Его привязали — он не мог пошевелить руками. Перри лежал в абсолютно белой комнате. Во все стороны от его тела расходились провода. Это больница.
Из громкоговорителя раздался голос:
— Мистер Доуси, вы меня слышите?
Перри медленно, будто сонно, кивнул.
— Меня зовут Маргарет Монтойя. Я занимаюсь вашим лечением.
Перри улыбнулся. Как будто кто-то сможет его вылечить после того, что он пережил.
— Все закончилось, мистер Доуси. Теперь отдыхайте. Все закончилось.
Перри расхохотался. Лекарства не всемогущи — правое плечо пронзила резкая боль.
— Закончилось, думаете? Нет! Это еще не конец.
Не конец, деточки. Если что-то и закончилось, то ненадолго. Гнездо в Ваджамеге вы уничтожили, но есть и другие…
Он все еще каким-то образом их ощущал. Слышал их голоса. Они собирались вместе, чтобы строить. Далекие, приглушенные голоса… Перри все еще их чувствовал.
Это только начало.