Догорали почерневшие деревья. Многие ветви вырвало разрушительной силой взрывов. Один гигантский дуб оказался полностью объят пламенем, и его горящие ветви, словно огненная корона, вздымались в небо; другой взрывом расщепило напополам, и зимний ветер безжалостно въедался в белую древесину.

На земле повсюду валялись куски зеленых опор, быстро горящих голубоватым пламенем. Появились несколько солдат с оружием наготове. Бойцы медленно шли сквозь дым. Стоны раненых висели в воздухе и смешивались с треском пожара.

Подавив страх, Дью вышел туда, где должен был находиться пресловутый «коридор». Ни следа чуждых существ, ни намека на зеленое свечение, которое открыло путь в бесконечность.

Огден подошел к нему так спокойно, будто шагал по заднему двору своего дома. Он прижимал рацию к уху, сзади, словно послушный щенок, следовал радист.

— Мы насчитали пятьдесят шесть вылупившихся личинок, — сказал Огден. — Все мертвы. Несколько смогли прорваться через наши ряды, но в арьергарде ничего подозрительного не обнаружено.

— Пятьдесят шесть, — рассеянно повторил Дью.

— Потеряли восемь человек. Шесть убиты врагами, двое — шрапнелью. Еще двенадцать ранено.

— Пятьдесят шесть… — Голос Дью звучал странно, глухо.

— Я намерен заняться ранеными. «Апачей» я отослал на полмили назад и вызвал вертолет-эвакуатор для тяжелораненых.

— Хорошо. Очень хорошо.

Огден ушел, отдавая приказы спокойным, властным голосом. Дью остался один. Он смотрел на разрушения, на извивающиеся языки пламени и качал головой.

Если здесь собралось так много, то сколько же их всего? Сколько еще тварей осталось? И где они будут строить новый коридор?

Дью не знал ответа. Впервые смерть Малколма показалась ему чем-то незначительным, малой потерей в сравнении со страшной угрозой, которая нависла над миром.

Вообще, он совсем измотался. Слишком много в последнее время свалилось на старину Филлипса. А отдохнуть в ближайшее время не удастся. Ему — так точно.

Да и вообще никому.