«Да соберись ты. Сосредоточься на деле», — снова подумала Шарлотта и велела себе не делать нечего такого, что может растревожить пациентку или — что в данном случае было важнее всего — подорвать ее систему убеждений. Для ее психической стабильности это может оказаться критическим.

— Что ж, мисс Эймс. Должна признать, вы проделали очень неблизкий путь, прежде чем попали к нам. — Шарлотта закатала рукав платья; на ощупь ткань была грубой и жесткой, как театральный костюм. — Даже в наши дни добраться сюда непросто. — Она протерла кожу спиртом. — А теперь я попрошу вас не шевелиться. Вы почувствуете легкий укол, но не волнуйтесь — через несколько секунд все закончится.

Элеонор с таким любопытством наблюдала, как игла вошла в вену и шприц начал наполняться кровью, словно раньше никогда не сталкивалась с подобной процедурой. Скорее всего так оно и есть, предположила Шарлотта. Вряд ли в ту эпоху девушка могла видеть процесс забора крови. Доктору Барнс уже и самой стало любопытно, поэтому она решила, что, как только осмотр завершится, сразу пойдет и поищет в Интернете какую-нибудь информацию про Флоренс Найтингейл. В чисто просветительских целях, разумеется.

Вернулся Майкл с подносом, на котором стояли не только чашка какао, но еще черничный кекс и тарелка с омлетом, прикрытая жесткой пластиковой крышкой. Пока он выискивал, куда бы поставить еду, Шарлотта открыла минихолодильник, в котором хранились подверженные порче медикаменты и красные пакеты с плазмой, и поместила в него образец крови пациентки. Она отметила, что Элеонор по-прежнему внимательно следит за каждым ее действием. Для человека, которому, как предполагается, далеко за сотню лет, девушка определенно неплохо сохранилась и с каждой минутой выглядела все более и более живой.

Но как она могла выжить, пробыв столько времени в замороженном состоянии под водой? Как ни трудно Шарлотте было это понять, но понять кое-что другое было еще труднее, а именно: кто вообще эта странная незнакомка и как ее угораздило очутиться в районе станции Адели? В одной из самых удаленных и труднодоступных точек земного шара.

— Вы голодны? — спросил Майкл, отыскав наконец место для подноса на инструментальном столике. Он подкатил его к диагностическому столу. — Можете сесть?

Вдвоем с Шарлоттой они подхватили Элеонор за хрупкие плечи и привели в сидячее положение, подперев со спины подушками. Она посмотрела на пищу со сдержанным интересом, как будто видит перед собой что-то отдаленно знакомое, но что именно, никак не может вспомнить.

— Выпейте какао, — предложил он. — Оно горячее.