Светлый фон

Да что здесь происходит? Что с ним случилось? Синклер буквально за несколько минут превратился в настоящего безумца, а в его налитых кровью глазах сверкал очень недобрый блеск.

Прогулочным шагом в кладовую зашел Франклин. Его густые усы были сплошь покрыты инеем.

— Ну как? Все стишки друг другу почитываете? — спросил он.

Увидев, что Майкл с озадаченным видом стоит поодаль от узника, он сразу понял, что беседа не заладилась.

— Все в порядке? — спросил он журналиста, но, не получив моментального отклика, добавил: — Что мне делать?

— Думаю, стоит пригласить сюда Шарлотту. А может быть, и Мерфи с Лоусоном заодно.

Франклин бросил на Синклера подозрительный взгляд и стремительно исчез.

Майкл неотрывно глядел на лейтенанта. Тот, сидя на краю койки, тоже буравил журналиста красными воспаленными глазами.

И вдруг размеренным голосом, каким он ранее декламировал четверостишия поэмы, Синклер произнес:

— «Сирот проклятье с высоты свергает духа в ад; но ах! Проклятье мертвых глаз ужасней во сто крат!» — Его собственные глаза в этот момент горели взглядом настоящего убийцы. — Вы знаете эти строки?

— Нет. Не знаю.

Синклер побарабанил костяшками пальцев по обложке старинной книги.

— Теперь будете знать, — осклабился он. — И не говорите потом, что вас не предупреждали.

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ

24 декабря, 20.15

24 декабря, 20.15

 

Хоть Элеонор и постаралась тщательно скрыть все улики, вскоре она поняла, что ее страшный секрет раскрыт. Да, ей никто не сказал ни слова, однако остальные мешочки с кровью из лазарета исчезли. К тому же доктор Барнс смотрела на нее как-то настороженно.

Элеонор почувствовала себя пристыженной и, по правде говоря, оскорбленной из-за своей отвратительной потребности, в то же время ей стало страшно. Что она будет делать, когда ее снова начнет одолевать нестерпимая жажда крови? А она начнет одолевать, сомнений в том никаких. Иной раз удавалось обходиться без крови по нескольку дней, а то и недель, но чем дольше длилось воздержание, тем настойчивее жажда заявляла о себе и тем сильнее подталкивала Элеонор против ее воли к тому, чтобы ее утолить.