Майкл укутал Элеонор в такое количество слоев одежды, что сейчас ее не узнала бы и родная мать. Она медленно брела по заснеженной площади, похожая скорее на огромный тюк с тряпьем. Журналист все время поглядывал по сторонам, однако в округе никого не было. Что хорошего в прогулках по Антарктиде, так это то, что вероятность натолкнуться на прохожих даже в Рождество крайне мала. Когда они проходили мимо старого продуктового склада, Майкл немного поторопил ее, как и возле гляциологической лаборатории Бетти и Тины; со стороны ледового дворика раздавалось жужжание циркулярной пилы. Элеонор бросила на журналиста вопрошающий взгляд, однако он помотал головой и повел ее дальше. При приближении к псарне две собаки встали и принялись радостно вилять хвостами, надеясь, что сейчас их возьмут на традиционную пробежку, но, к счастью, псы не стали лаять. Свет в лаборатории морской биологии горел, и это было хорошим знаком. Майкл надеялся, что Дэррил вовсю работает над решением проблемы Элеонор и Синклера.

Наконец, завидев на отшибе лагеря конечный пункт их маршрута, Майкл прямиком направился туда. Они прошли под деревянными шпалерами и поднялись по пандусу.

Даже под толстым ворохом одежды Элеонор знобило.

Майкл отворил дверь, раздвинул пластиковый занавес и завел девушку в ботаническую лабораторию. Их моментально окутал горячий влажный воздух, и Элеонор от удивления ахнула. Он провел ее дальше, в глубь помещения, где помог расстегнуть на парке молнию и снять шапку с перчатками. Волосы девушки беспорядочно рассыпались по плечам, однако на щеках розовел непривычный румянец, а зеленые глаза горели.

Сбрасывая с себя верхнюю одежду, Майкл сказал:

— Здесь они изучают растения; как местные виды, которых очень мало, так и занесенные человеком. В сравнении с другими местами на планете окружающая среда в Антарктике наименее загрязнена, и это создает для лабораторных исследований идеальные условия. — Он смахнул прилипшие ко лбу длинные волосы. — Хотя, судя по тому, как дела развиваются сейчас, такое положение долго не продлится.

Но Элеонор уже устремилась дальше, привлеченная упоительным ароматом спелой клубники, стебли которой свисали из пересекающихся труб гидропонной системы на потолке. Зеленые зазубренные листья клубники были увенчаны белыми цветочками с желтыми рыльцами, а ягоды, мокрые от распыляемой воды, аппетитно сверкали в искусственном освещении. Экерли лично приложил руку к обустройству лаборатории, поэтому ее внутреннее убранство представляло собой адскую смесь из высокотехнологичного оборудования и нагромождения самодельных приспособлений, алюминиевых трубок, резиновых шлангов, пластиковых горшков и мощных ксеноновых ламп. В данный момент лампы горели не на полную мощность, но когда Элеонор, закрыв глаза, зарылась лицом в цветущие заросли клубники, Майкл включил их на максимум.