Она села возле него. Открыла сумку.

Саша смотрел на нее. Он уже не видел ничего, кроме нее. Туман бреда наполнил скупой суровый мир иллюзиями. Он видел знакомое озеро, слышал ласковое шуршание прибрежных камышей, рябь на теплой летней воде, улыбающееся лицо Виорики — улыбающееся ласково, одними губами, а глаза — полные тревоги, неживые в своей заботе, пристальные. Он не старался в этой женщине увидеть именно свою возлюбленную. Он видел ее. Если бы в этот момент его сознание не было затуманено слабостью, он сошел бы с ума, настолько эта женщина была похожа… нет, она была Виорикой! Без нее не могли существовать воспоминания о тех счастливых и единственных в жизни откровенных мгновениях, которые произошли в далеком прошлом на берегах сказочного озерного мирка, но все-таки это была другая женщина. Виорики больше не было в живых — говорил разум, защищаясь от нового безумия.

— Вика, — не выдержал и позвал он.

Женщина нахмурила брови, стараясь расслышать его слабый голос, и делала это совершенно так же, как когда-то Виорика — мягко и строго.

— Вика?

Женщина неопределенно пожала плечами, закатывая его рукав, и он почувствовал боль укола в локтевом сгибе, а через несколько минут его тело налилось искусственной силой, которая на время потеснила смертельную усталость. Видение с озером растаяло, и он снова видел задымленное пространство шатра, зеленые ящики, сложенные в сумрачных углах, приставленное к ним оружие, и множество других вещей, необходимых в дальних военных походах. На форме женщины он прочитал нашивку: "Медицинский корпус "Красного креста". Она тем временем обрабатывала чем-то его ожоги. С приливом сил полностью вернулось ощущение боли. Он застонал и задергался, хрипло и протяжно закашлялся. Она помогала ему повернуться на бок, чтобы он не захлебнулся отхарканной слизью. Делая свое дело, она говорила с Ассандером, и ее голос звенел дерзко и бесстрашно. Она говорила на английском языке, на французский манер растягивая слова и грассируя.

— За не надлежащее обращение с военнопленными, мистер Ассандер, буду вынуждена отказать вам в своей помощи. Вы довели этого офицера до полного бессилия! Это преступление…

— Мадмуазель Ленски! — голос Ассандера был полон угрозы и решимости. — Моя армия очень долгое время обходилась без медицинской помощи…

— И за это время, как известно, большая часть вашего доблестного войска полегла не в героических сражениях с неверными, а от обыкновенной пневмонии.

Ее словам ответила тишина. Ассандер сердито молчал переживая растерянность.

Саша опять застонал.