— Ты прав во всём.

Он обернулся на голос. Это был Ярый. У него уже не было крыльев. Его лицо было обыкновенным, человеческим. Только в его глазах по-прежнему была черная глубина не испитой тоски вечного пути.

— Тебе надо идти, — вздохнул с сожалением Вий.

— Да, — согласился Александр, и вдруг произнес: — Прости.

Ярый уже вел его к дверям в иконостасе.

— За что? — Его изумление было искренним.

— Мне незачем было говорить о том, что и так видно.

Они остановились возле дверей. В тишине было слышно, как что-то монотонно гудит за ними, и в этом звуке была угроза скорых мук.

— Ты ни в чем не виноват, человек… Каждый из нас, даже бог, должен пройти свой путь, и услышать имя своей судьбы, как итог своих дел. Ты назвал мой путь. Но тебе еще предстоит пройти собственный. Ты готов?

Он взялся за золотую ручку на двери, и Александр увидел, как вспыхнула яркими и трескучим огнем эта рука, будто она была из пересушенного дерева. Ярого изломало судорогой от боли.

— Я должен тебе напомнить, — кричал он, стараясь перекричать свою муку, — что ты имеешь полное право отказаться от этой дороги!

— Нет.

Александр отвечал, стараясь быть спокойным, но то, что он оставил там, за стеной огня при входе в храм, снова возвращалось. Его охватывал страх, когда он видел, как сгорает рука того, кто даже не был подобен его человеческой плоти. Вий был когда-то богом, идолом, но только от одного прикосновения к тому пути, который предстояло пройти простому смертному, он превращался в ничто.

— Мало кому из нас дано пройти это путь, человек! Ты готов — еще раз тебя спрашиваю?

— Да!

Это согласие прозвучало слабо, неуверенно и жалко. Оно требовало не открывать двери, а пожалеть его, и увести отсюда обратно.

— Я готов!!! — закричал он что было сил, но голос его ужаса был сильнее.

— Ты можешь уйти, — искушал его Ярый, извиваясь от боли. Его рука уже горела по локоть.

— Нет!!!

— Ты имеешь полное право отказаться…